Ян довел меня до маленькой низкой двери и тихо постучал.
— Да-да, — донеслось из-за двери. — Входите!
Мы вошли, и одного-единственного взгляда на говорившего оказалось достаточно, чтобы понять, насколько я заблуждался и насчет внешнего, так сказать, экстерьера "шамана", и насчет каких-либо сверхъестественных атрибутов его несколько необычной профессии.
Передо мной стоял грубо сколоченный стол, а за столом сидел и что-то писал человек лет пятидесяти пяти, — по крайней мере так мне показалось. Одет он был во вполне европейского покроя темное платье, только на шее висел на веревочке маловразумительного вида амулет либо талисман. Черные, с сильной проседью волосы были коротко подстрижены на современный манер, и лишь конкистадорского типа усы и короткая эспаньолка придавали ему чуть диковатый и экзотический вид.
В чертах лица Учителя не было ничего монголоидного — быть может, только слегка выпирающие скулы. Темные глаза, крючковатый нос и загорелая, почти бронзового цвета кожа могли принадлежать человеку едва ли не любой национальности — от корсиканца до перса или ассинибойна, и я решил пресечь свои мимолетно-дилетантские, антропологические изыскания в самом зародыше.
И правильно сделал, потому что уже через секунду Горный Учитель сказал:
— Здравствуйте, садитесь. — И отложил перо и бумаги.
Я осторожно присел на самодельный табурет и приготовился чему-нибудь внимать, но Учитель сначала тихо обратился к Яну на неизвестном языке и только когда тот, кивнув, вышел, снова повернулся ко мне. Комнату освещал лишь неяркий свет от горевших в глиняных подсвечниках на столе двух свечей, но этого было вполне достаточно.
Итак, он повернулся ко мне и сказал:
— Чтобы не тратить зря время, сударь, довожу до вашего сведения, что о вас мне известно всё. — И, заметив мой удивленный взгляд, уже мягче, добавил: — Под словом "всё" я подразумеваю то, что относится к Кольцу Изокарона и некоторым прочим нашим общим делам. А остальное… Остальное — это ваша личная жизнь, и она меня, поверьте, совершенно не интересует.
На всякий случай я многозначительно надул щеки:
— Ну разумеется…
А он продолжал:
— Полагаю, наш друг Ян уже отчасти просветил вас насчет меня. Ежели этого достаточно, сразу перейдем к делу. Если нет — задавайте вопросы, и вы получите ответы на все, кроме тех, знание которых предполагает ту либо иную ступень Посвящения.
Наверное, с полминуты я молчал, а потом не очень смело проговорил:
— Пожалуй, кое о чем все-таки спрошу.
— Конечно-конечно, — усмехнулся он. — И даже догадываюсь, о чем в первую очередь. По-моему, вас смутил цивилизованный облик выходца с края света, и если бы здесь сидел сейчас завшивевший дикарь с трещоткой, погремушкой, барабаном и ногтями в полметра длиной, вы бы чувствовали себя гораздо комфортнее и уютнее. Я не ошибаюсь?
Какое-то время я размышлял, а после сказал:
— Да нет, ошибаетесь. Иметь дело с завшивевшим дикарем с погремушкой и барабаном, хотя я и, ей-богу, лишен предрассудков, не очень хотелось бы. Но послушайте, вы говорите без малейшего акцента, а если вспомнить слова Яна…
Он отмахнулся:
— Как раз в этом нет ничего необычного. Это лишь то, что в вашем мире называют некоторыми лингвистическими способностями, плюс, конечно, постоянные занятия и практика. В общем, труд, труд и еще раз труд.
Я несмело улыбнулся:
— Не разочаровывайте меня, не то я еще, чего доброго, разуверюсь в характеристике, которую дал вам Ян.
Он вскинул бровь:
— А Ян дал мне и характеристику?! И какую же?
— Ну-у… Короче, он сказал, что на данный момент вы — самый могущественный колдун в мире.
— Гм, вот даже как! — Его взгляд на минуту уставился куда-то в темный угол комнаты. Потом он пожал плечами: — Ну, не знаю-не знаю. Хотя полагаю, что О" Бентри из Ирландии, или Поющий Утес из Небраски, или допустим, Пандит-Синга из Пенджаба с не меньшими основаниями, чем я, могли бы претендовать на это неофициальное звание. Но в принципе, у нас, знаете ли, как и в любой серьезной профессии, тоже есть определенная специализация, и, помимо общего объема знаний и умений глобального плана, у каждого мага, шамана, жреца — да называйте нас, в конце концов, как хотите, — естественно, имеется свой конёк. Я, к примеру, весьма поверхностно знаком со спецификой вуду, но уж зато во всем, что касается евразийских оборотней, дам — как это говорится: сто очков вперед, да? — любому из вышеназванных глубокоуважаемых магистров.