А я, я готов был взорваться как средних размеров неисправная паровая машина.
— Вот-вот, об этом! Об этом об самом! — забыл я на миг все правила орфографии (а возможно даже и пунктуации). — Вы что?! Что вы, скажите на милость, делаете?! — картинно возопил я, ну и продолжил минут на пять далее примерно то же, только в иных словосочетаниях.
Однако лицо Яна было непроницаемым, а когда я выдохся, он хладнокровно спросил:
— Закончили? — И добавил: — Понимаете, сударь, да ведь это для вашего же блага.
Я удивился:
— Как?!
— Так. Это делается лишь для того, чтобы отпугнуть здешнюю мелкую нечисть. Видя и чувствуя труп этого чудища, по местным меркам весьма солидного, — ни одна тварь не осмелится нас тут побеспокоить.
И знаете, почему-то я моментально остыл. Просто до неприличия моментально.
— Да? — переспросил я.
Одноглазый кивнул:
— Да. Хотя… — И задумчиво почесал затылок.
— Что — хотя? — снова насторожился я.
Он удрученно пожал саженными плечами и даже как-то виновато сгорбился.
— Хотя наверное, сударь, вы правы… Да нет, — покачал головой. — Вы не наверное, а наверняка правы: не годится человеку прибегать к недостойным приемам и фокусам, даже беспокоясь за чью-нибудь драгоценную жизнь… Конечно, — секунду спустя продолжил он, — нам с Учителем такие фиглярские кунштюки ни к чему, нас эта падаль и так боится, и думали мы, в первую очередь, о вас, увы, забыв… — Он горестно вздохнул: — Да-да, позорно забыв об элементарной порядочности и чести — и своей, и, простите, вашей тоже…
Махнув рукой, Ян целеустремленно направился к шесту.
Я оторопел.
А потом я оторопел еще больше, когда увидел, как Ян, решительно поплевав на ладони, крепко взялся за шест.
— Эй! — не очень приличным тенором закричал я. — Эй, что вы собираетесь делать?
Он недоуменно посмотрел на меня черным, точно у цыгана, глазищем:
— Что собираюсь делать?
Я топнул ногой и грозно подбоченился:
— Да, черт побери, что?!
Он опять уцепился за шест, сварливо ворча под нос:
— Что-что… Вынуть эту штуку — вот что! Раз вам она не нужна, то нам с Учителем тем более…
Ян не успел еще доворчать, а я уже был рядом и тоже вцепился. В его руки.
Я отрывал их от шеста, Ян сопротивлялся, и шест ходил ходуном подобно фок-, или грот-, или даже бизань-мачте в разгар девятибалльного шторма в каком-нибудь Море Дьявола на каком-нибудь пиратском корабле. Оскаленная же голова Лилит, словно Весёлый Роджер, моталась туда-сюда, грозя свалиться в лучшем случае на палубу (то есть, на землю), а в худшем — на наши собственные, занятые исключительно титанической борьбой головы.
И сие неминуемо произошло бы, не раздайся вдруг рядом участливый голос:
— У вас какие-то взаимные претензии, господа?
Мы застыли как вкопанные. Через секунду я почувствовал, что ослабевшие пальцы Яна медленно сползают с шеста, а еще через секунду — что мои пальцы медленно сползают с ослабевших пальцев Яна. Мы чинно распрямили спины и оглянулись — сзади стоял Горный Учитель.
Он стоял и, скрестив на груди тонкие руки, строго, но ласково смотрел на нас — ну ни дать ни взять школьный наставник на не в меру расшалившихся малышей. А потом… потом он подошел ко мне, доверительно обнял за плечи, и в таком виде мы сделали несколько шагов в сторону от шеста, остатков Лилит и Яна. И там, в стороне, он тихо сказал:
— Послушайте, сударь. Конечно, вам это кажется варварством, но поймите и его. — Голос колдуна посуровел: — Дело в том, что Ян исполнял мой приказ.
Я испытующе уставился в его чуть прищуренные глаза, ища насмешки или подвоха, однако вроде бы ничего этого в них не было. Тогда, уже ощущая себя понемногу дураком, я вяло изрек:
— Ах, так то был ваш личный приказ?
Он кивнул:
— Именно, сударь. Личный и — наистрожайший.
Я нервно передернул плечами:
— Ну хорошо! Ведь я же не знал…
Горный Учитель улыбнулся:
— Зато теперь знаете. Тут дело, видите ли, вот еще в чем: нам с Яном необходимо на несколько часов отлучиться. Возможно, даже на всю ночь.
— Но…
— Но не волнуйтесь, — коснулся он моей руки. — В подземелье вы будете в безопасности, а эта штука, — кивнул колдун на штандарт с головой Лилит, — теперь тоже, как это, быть может, ни странно, играет за нас. Вы поняли?
— Понял, — угрюмо буркнул я. Перспектива ночевать одному в подвале, украшенном омерзительным идолом Бафомета и прочими дьявольскими атрибутами и аксессуарами предыдущих его владельцев, меня, естественно, не радовала. В голове вмиг зароились всевозможные планы, один хитроумнее другого, — как например: скоротать ночь на высоком дереве, или сбежать в деревню, или…