Эльберг Анастасия, Томенчук Анна
Кольцо карателя
Париж, 1835 год
Андре
И какой черт меня дернул пойти домой через кладбище Монмартр, да еще в такой час? Я задержался в конторе до восьми вечера, и месье Леви никак не хотел отпускать меня домой. Неслыханно, этот жадный еврей и так платит мне гроши за мою работу, а я должен вкалывать от рассвета до заката! Что может быть хуже, чем работать мелким служащим в конторе ростовщика, этого грязного вора, который целыми днями только и делает, что сидит, смотрит в окно и накручивает на палец свои пейсы?
Видели бы вы, какими деньгами он ворочает! А что достается мне? В основном, ругань и побои. И еженедельное жалование, на которое сегодня в Париже можно жить разве что в мусорном баке. Спасибо родителям, они не гонят меня из дома и понимают, как обстоят дела. Это позволяет мне сохранять хотя бы часть жалования. Вот уже полгода прошло с тех пор, как я рассказал Елене о своих чувствах, но до сих пор не могу позволить себе предложить ей руку и сердце, так как у меня нет денег на кольцо…
Путь от конторы до моего дома был неблизкий. Весь день я носился, выполняя поручения ростовщика, и ноги гудели так, будто я обежал весь Париж на три раза. Поэтому, несмотря на окружающую обстановку, я решил отдохнуть несколько минут и сел, прислонившись спиной к одному из памятников. Мысли мои вернулись к Елене. Мои родители не противились нашим отношениям, но ее отец, уважаемый священник, был уверен в том, что нищий, работающий мальчиком на побегушках у одного из самых гнусных ростовщиков города — не самая подходящая партия для его дочери. Я знаю, настанут дни, когда все эти условности не будут никого волновать, и люди смогут сочетаться браком с теми, кого они любят, а не с теми, кто нравится их отцу или матери… но, увы, мы жили в другие времена.
Ах, милая Елена. Несмотря на все, что нам уготовила судьба, я счастлив, что встретил тебя. И я готов идти до конца. Я добьюсь тебя, я докажу свою любовь всем, даже Богу или Дьяволу, если это понадобится. Я знаю: мы встретились для того, чтобы быть вместе. Иначе зачем же рок сводит людей? Неужели для того, чтобы они страдали и думали о том, что им суждено расстаться?
Я поднялся, отряхнул ладони и уже было направился к выходу с кладбища, но мое внимание привлекла крохотная вещица, тускло блеснувшая в свете луны. После секундного колебания я наклонился и поднял с земли… старинный перстень. Дорогое украшение: темное золото и камень с рисунком, изображающим двух сплетенных в тесный клубок змей. Некоторое время я изучал мелкие крючки, выгравированные на камне — знающий человек, конечно же, сложил бы их в слова и прочитал бы надпись на древнем языке — а потом попробовал надеть перстень на мизинец. Для мизинца он оказался великоват, и я решил попытать счастье еще раз — теперь кольцо красовалось на безымянном пальце, как мне показалось, самом подходящем по диаметру, но и во второй раз потерпел неудачу.
Минут пять я стоял посреди залитого луной кладбища, занимаясь странным для такого времени суток и антуража делом: методично примерял перстень, палец за пальцем, но на каждом из них, даже на большом, он свободно болтался. Ощущение было такое, что находка шутит надо мной, и намеренно не хочет приходиться по размеру. Заколдованная вещица! Я снова оглядел его: вроде ничего необычного. Ну, разве что если не принимать во внимание тот факт, что перстень на самом деле был очень древним: готов поспорить на что угодно, ему несколько веков. Интересно, кто его потерял? Наверное, кто-нибудь из важных господ, пришедший навестить могилу усопшего друга.
Перстень, разумеется, стоил огромных денег. Если бы его можно было продать, то я мог бы позволить себе не работать целых полгода! Или даже больше. И смог бы наконец-то купить Елене кольцо. Я снова поднес перстень к глазам. Камень казался зеленым в лунном свете, но оттенок имел странный: мой отец, ювелир, учил меня разбираться в драгоценных камнях, но я и предположить не мог, какой из них вставлен в эту оправу. Больше всего он напоминал изумруд, но я был уверен, что днем он будет выглядеть иначе. Старинный перстень с неизвестным камнем: уверен, что Елене понравится такой свадебный подарок.
Винсент
Дана стояла напротив большого, отражавшего ее в полный рост, зеркала и расчесывала волосы.
— Мне пора, — сказала она. — Завтра утром. Эти три дня пролетели, как один час…
— С другой стороны, если бы все сложилось иначе, у нас бы не было и этих трех дней. Верно?
— Верно. Обними меня, Винсент.
Я обнял ее за плечи.