– Держи. Можешь сейчас надеть на палец.
Кольцо казалось большим, но, когда черноволосая натянула его на безымянный палец, оно пришлось впору, будто неизвестный мастер снимал с него мерку.
– Никогда не теряй его, и твои честолюбивые желания исполнятся.
Девочка прижала руки к бьющемуся сердцу:
– Не потеряю.
Старуха захохотала, ее смех понесся, покатился по чащобе, и внезапно на болота белой пеленой упал туман, скрыв с глаз и хижину, и черного кота, и хлипкую болотную жижу. Девочки очнулись на большой поляне, почти в начале леса, и закрутили головами, не понимая, что произошло. Мария хлопала белесыми ресницами:
– Скажи, нам это приснилось? Старая колдунья, ее кот, болота. Мама говорила, что на болотах растет какая-то сон-трава.
Фредегонда провела рукой по густым растрепавшимся волосам, и в солнечном свете на безымянном пальце блеснуло кольцо.
– Нет, Мария, нам ничего не приснилось. – Она растопырила пальцы: – Видишь, колечко на месте, и это здорово. Я буду королевой.
Мария недоверчиво посмотрела на подругу:
– Я бы на твоем месте не была так уверена.
– Ну и зря. Пойдем домой. Отец уже, наверное, меня хватился. Ну и котяра у этой ведьмы. В жизни такого не видела.
Фредегонда весело щебетала всю дорогу, а ее белесая подруга с ужасом думала, что, если все это правда, от нее нужно держаться подальше.
Глава 3
Придя домой, Дмитрий с порога заглянул на кухню. Мама, Анна Антоновна, в прошлом учитель географии, показывавшая великолепное знание психологии (порой сын, дипломированный психолог, даже советовался с ней), радостно улыбнулась:
– Значит, с работы тебя выгнали.
– Выгнали. – Первые секунды молодой человек застыл в раздумье, соображая, говорить ли матери правду, но потом понял, что пока расстраивать ее нечем. – Мама, я догуляю эти несчастные десять дней, как ты и хотела. Но не дома.
Женщина удивленно подняла подведенные брови:
– Ты хочешь сказать, что снова куда-то отправляешься?
Дмитрий кивнул:
– Совершенно верно. На этот раз в Крым.
Она уронила ложку, которой снимала пену.
– Куда?
– В Крым, – повторил сын. – Ты не ослышалась. Меня пригласил в гости один человек. Мне ведь ничто не мешает принять его приглашение.
Женщина продолжала стоять в недоумении. Мясной бульон, наваристый и ароматный, пустил обильную пену, но она этого не заметила.
– В Крым? Тебе предлагают там поработать?
– Ты не ошиблась.
Мать посмотрела куда-то в сторону, и Лихута понял, что она томится нехорошим предчувствием, но не хочет об этом говорить.
– Ну вот, теперь не будет прозрачным. – Женщина зачерпнула пену. – Когда вернешься?
Он пожал плечами:
– Если бы знал. Я еще не вникал в дело.
Она убавила огонь.
– Уже взял билеты?
– На автобус до Керчи, – пояснил молодой человек. – Там меня встретит некий Борис Дмитриевич. Истомин. Жить буду в его доме у моря. Разве не здорово?
Лицо женщины выразило озабоченность.
– Я так поняла: ты не знаешь человека, который тебя пригласил, – заметила она. Лихута не стал спорить:
– Лично не знаком, но это старый приятель Сергея Сергеевича. А у него в приятелях в последнее время числились только приличные люди.
– Хотелось бы надеяться, – вздохнула мать, вспомнив об убийстве старого знакомого своего отца Сергея Сергеевича Рыбакова. Совсем недавно ее сын помогал расследовать это запутанное дело.
– Вот я и надеюсь, – усмехнулся Лихута. – Мама, давай оставим сантименты. Человеку нужна помощь, и я ее окажу.
Анна Антоновна ничего не ответила, и Дмитрий, улыбнувшись ей, отправился в свою комнату собирать большую спортивную сумку. Он бросил туда теплые вещи, нижнее белье и остановился возле висевшего на вешалке праздничного черного костюма. Интересно, пригодится ли? Вдруг Истомин предложит сходить в театр или картинную галерею? Почему нет? Парень протянул руку к вешалке, и вскоре аккуратно уложенный костюм лежал в сумке. Следом за ним отправились джинсы и спортивная форма с кроссовками.
– Вот теперь, кажется, все готово для поездки.
В комнату робко заглянула мама.