— Итак, о чем бы ты хотел узнать?
Я взглянул на часы у себя на руке и спросил, во сколько отходят автобусы отсюда в 3*. Каждые полчаса или каждые пятнадцать минут?
— Что за чепуха? При таком потрясающем средстве связи у тебя как на ладони тайны всего земного шара, а ты канючишь про такую банальную вещь как автобус. Гражданская война в Испании; сведения об огнестрельном оружии; сахар; древние египтяне; сухая экзема; потливость ног; хищные птицы; рецепты тортов; теория электрического поля; Нантский эдикт. Ты можешь спросить, о чем пожелаешь.
— Жемчужная ракушка, — сказал я, — это слово вдруг выскочило откуда-то из глубин моей памяти.
— Окидоки, жемчужная ракушка, — хмыкнул Карел, — говоришь, значит, жемчужная ракушка? Ну ты и субчик…
И он принялся печатать.
— Итак, различают настоящий жемчуг, искусственный жемчуг и декоративный жемчуг. Безумно интересно. Никогда не знал. Слушай, вот: откуда берется жемчуг? Жемчуг растет особым образом в раковине жемчужницы. Ты слышишь, Либман? Вот она, твоя жемчужная ракушка!
— Инородный предмет, — продолжал зачитывать он, — например, песчинка, попадает внутрь жемчужной ракушки. Как бы это ни беспокоило моллюска, он не может вытеснить непрошеного гостя. Тогда срабатывает тонкий механизм, который позволяет моллюску защитить себя: он обволакивает соринку слоем перламутра. Слой за слоем до тех пор, пока… Эй, что это с тобой? Тебе, никак, плохо…?
Я больше не мог. Мерцание экрана так подействовало на мою сетчатку, что мои мозги стали потихоньку заворачиваться, точь-в-точь как спицы старомодного зонтика. Мне захотелось уйти, поскорее вернуться в свой роскошный курятник на море, но я опасался, что, как зонтик, окончательно захлопнусь на улице. («У вас странно скачет кровяное давление», — сказал мне врач за месяц до этого.) Я засмотрелся вдаль, на судоходный канал Лейдсеваарт за окном, в котором однажды чуть не утонул, катаясь по нему зимой на коньках. Когда это было? Сорок пять лет назад? А может быть, сорок?
— У тебя не будет еще кофе? — вымолвил я наконец. При этом у меня сильно кружилась голова.
— Кофе, кофе, есть ли кофе? — затараторил Карел… Он скрылся в кухне, и вскоре вернулся с дымящейся кружкой в руках, вновь уселся за компьютер и, сосредоточенно наморщив брови, громко спросил:
— Ну как?
Втянув голову в плечи, я сказал, что у меня аллергия на разного рода технику и приборы и что мне больше по душе природа.
— Но тогда это как раз то, что тебе нужно! Интернет — настоящий рай для любителей природы.
Кончики пальцев досрочно вышедшего на пенсию бухгалтера пробежались про клавиатуре и набрали слово «лебедь», после чего во всю ширь экрана нарисовался лебедь, с желтыми бусинками глаз и с голубыми крыльями.
— Я могу пустить его плавать, — сообщил сияющий, как наливное яблочко, Карел. — Вернее, в принципе могу, но у меня проблемы с памятью.
Он уже знал, на что потратит отпускные деньги: на дополнительную память. Электронный волшебный сундучок позволял не только играть в червы или в пинг-понг, или, к примеру, отправлять письма — с его помощью можно было также разыскивать людей. Да-да, сама сущность любви стояла на распутье, готовая раз и навсегда изменить свое лицо. Еще будучи студентом торгового училища, Карел много лет подряд (типичный знак его души) был влюблен в девочку по имени Иоланда. В тот день, когда он поставил у себя дома компьютер, он набрал на клавиатуре ее имя — и моментально вступил в контакт примерно с двадцатью Иоландами. «С одной из них в будущую субботу у меня свидание; когда часы пробьют три, мы встречаемся возле обезьяньей клетки в зоопарке».
— Ты это серьезно? — удивился я.
Карел удовлетворенно кивнул.
— Ну так, назови какое-нибудь имя.
Он застал меня врасплох, но что мог он знать о моей жене? Я пытался вспомнить, говорил ли я когда-нибудь о ней на работе. Будучи почти уверен, что нет, я решился.
— Эва, — сказал я, — когда-то я был влюблен в девочку по имени Эва.
— Окидоки, — обрадовался Карел и вновь принялся барабанить по клавиатуре.
(Боже мой, полное впечатление, что я никогда не уходил с работы). Появилась целая вереница Эв. Помню там были и Эва Онлайн и Эва Льюшн. Своей мышью Карел навел на Эва Форэва, после чего внутри у компьютера что-то недовольно заурчало. Экран заволокла трескучая метель из мелькающих точек, как это бывало раньше, давно, когда я порой засыпал на своем стуле перед телевизором после окончания последнего выпуска новостей. Вдруг весь экран заполнился яркими портретами девушек, они возникли из ниоткуда, словно игральные карты в руках у фокусника.