Я заметил, что люди на улице как-то странно на меня смотрят. Надеюсь, я не бормочу вслух? Такое долгие месяцы я наблюдал в Бад-Отеле… Несчастные, оперным голосом озвучивающие свой бред; тяжело больные, вызывающие сочувствие страдальцы… Но мои симпатии были на их стороне…! Черт побери, это, случайно, не… Но люди… Кто это идет…? Не бельгиец ли…? Кто же, как не он! Укутавшись с головой в черный плащ свободного покроя, он выскочил из-под арки.
«Привет, Жан-Люк, поди-ка сюда! Это я, Йоханнес Либман! Ну и гадкую шутку ты со мной сыграл, с этим самым чемоданчиком!»
По скрипучей мостовой я помчался за ним, но, похоже, у него, благодаря плащу, выросли крылья. Он летел передо мной, оторвавшись на двадцать сантиметров от земли, по улицам высотой в бальную залу. «Пожалуйста, секундочку подожди! Я не настучать на тебя собираюсь, а только поговорить… Только чтобы убедиться, что это не сон, что я… Что я не сумасшедший… Жан-Люк, ну что же это…?»
Вдруг он остановился на площади, на которой собралась группка женщин, повязанных черными платками. Накидка соскользнула с его головы. Человек, скрывавшийся под плащом, не имел с бельгийцем ничего общего. У него были провалившиеся глаза, фигура, похожая на плакучую иву, и жидкая желтая, как у старого-престарого козла, бороденка. Он сделал шаг вперед, взял в руки горящую свечку и стал смотреть себе под ноги.
Прислоненная к водосточной трубе, на промокшем кусочке картона стояла фотография женщины в серебряной рамке. Кругом цветы и горящие парафиновые свечки. Плач русских женщин перешел в торжественное пение. Прохожие останавливались, снимали шапки и с грустью смотрели на портрет. У той, что на фотографии, были коротко подстриженные рыжеватые волосы, бледный волевой подбородок — обычная женщина средних лет, каких здесь десятки. Что с ней случилось?
«Good afternoon»[69] — вдруг раздалось где-то у меня над самым ухом. Я обернулся и увидел печально улыбающиеся губы человека в плаще. До чего же у него были доброжелательные, удивительно человечные глаза. Он сказал, что я первый иностранец, который тут остановился. «То, что произошло, очень грустно. Просто в голове не укладывается. Галя была надеждой многих, в том числе и моей…»
— Галя?
— Она была честной, искренней, — он перешел с английского на немецкий. — Вам ведь удобнее, если я буду говорить по-немецки, nichtwaar?[70] Она ничего и никого не боялась. И вот ее застрелили, в подъезде собственного дома… Пиф-паф… Снег, кровь и грязь. А ведь она отстаивала правое дело. Вы, случайно, не журналист?
— Нет, — ответил я.
— Жаль, — сказал мужчина, доставая из складок плаща деревянный крест и торопливо его целуя. — Она могла бы стать президентом… Но бесы опять взбунтовались…
Он рассказал, что недавно съездил в Париж. Великолепный город! — по роду службы он раньше много путешествовал, но потом долго, целую вечность, нигде не бывал… «Еда, шмотки; там у вас всего в изобилии…! Но почти ни один смертный ни на секунду не задумывается, что происходит в такой стране, как эта… Однажды мир еще вздрогнет, когда ему это намажут на хлеб… Только когда это будет? Этого не знает никто…»
— Она была хорошим человеком?
— Хороший человек. — Он ухватился за свою козлиную бороденку, устремив взгляд на портрет женщины, которая смотрела на него несколько удивленно. — Если бы только мир до конца понял, что здесь произошло!
Я подумал о королеве… Ну, конечно…! Может быть, она сможет чем-то ему помочь? О каком правом деле идет речь? Я почувствовал дурноту, поднял глаза и заметил, что мои преследователи снова меня нашли. Сейчас они прятались под маркизой магазина, в котором продавалось итальянское женское белье — перед витринами всегда прохаживались, покуривая, мужчины.
— По чистой случайности я собираюсь вскоре говорить с королевой, — я снова обратился к человеку в плаще, — иными словами, со своей государыней, королевой Нидерландов. Она должна прибыть сюда послезавтра в рамках государственного визита. Возможно, она пожелает с вами поговорить…
Мужчина начал кусать губы, глядя на меня так, словно увидел пылающий на снегу терновый куст. «Королева? — пробормотал он. — А вы себя хорошо чувствуете?»