Тот, кто остался, еще раз взглянув на расписание скачек, собрался уходить, но заметил, как два человека, один в кепи, другой без головного убора, нарочито медленно шли навстречу друг другу. Один из них нечаянно толкнул человека в шляпе.
— Простите! — сказал человек без головного убора.
Человек в шляпе возмущенно пожал плечами и буркнул на ломаном немецком языке:
— Вы ударяль меня. Ми думаль, что тут, в Берлин, вежливый люди. — И снова уперся в расписание скачек.
— Ну? — спросил человек без головного убора.
Человек в кепи жестом показал на Итальянца. Он тяжело дышал, волосы его спутались.
— Черт с ним! — обронил второй.
— Я гнался за ним от Александерплатц и потерял из вида, не дойдя до Фридрихштрассе.
— Значит, вы снова проворонили его? — гневно прошипел человек без головного убора.
— Да, но зато я установил, что он, несомненно, шел на встречу с кем-то.
— Это установлено давно! — хриплым шепотом произнес человек без головного убора. — Я не завидую вам, когда вас вызовет шеф. Вы в третий раз проваливаете это дело. Случись с вами такое же в четвертый раз, с вас спустят шкуру. Идите!
Человек в кепи поплелся туда, откуда пришел.
— Ч-черт! — прохрипел человек без головного убора.
— Что? — обернулся к нему человек в шляпе.
— Ничего, я про себя. Извините еще раз. — Человек без головного убора зашагал прочь. Оставшийся у витрины поглядел ему вслед и с озабоченным видом пошел по направлению к Унтер ден Линден.
Спустя час со второго этажа дома Клеменсов в ярко освещенный холл магазина спустился Антон. Его встретил Педро.
— Вам звонил полковник фон Лидеман, — доложил он. — Я сказал, что вы будете к семи.
— Хорошо. Господин Клеменс у себя?
— Он прилег. Ему нездоровится.
— Что такое?
— Просто заболела голова. Он долго занимался с клиентами.
— Ладно, я зайду к нему. Приготовьте кофе, Педро. Кофе, коньяк и сигары. Лидеман приедет один?
— Он ничего не сказал.
— И вечернюю газету, пожалуйста. Я буду у себя.
— Вы там примете полковника?
— Не знаю. — Антон поднялся по лестнице на второй этаж.
Педро ушел с дождевиком.
Несколько человек вяло слонялись по главному залу магазина, обозревая выставленные драгоценности. Продавцы вполголоса переговаривались между робой, не спуская глаз с тех, кто слишком долго задерживался у витрин с дорогими вещами.
Раздался звонок, извещавший, что рабочий день в магазине окончился.
Зеркальные двери бесшумно открывались и закрывались. Продавцы с поклонами провожали посетителей.
Вернулся Педро. Огромного роста, в черном смокинге, белой сорочке и галстуке, он выглядел особенно внушительно в обширном вестибюле. Блистали паркет, покрытый шведским лаком, латунная инкрустация дверей, хрустальные подвески тяжелой богатой люстры. Мебель, обитая темно-зеленой кожей, полированные столы с увесистыми пепельницами из яшмы, богемского хрусталя вазы с цветами, теплых тонов драпировки на окнах — все это выглядело красиво и прочно. Каждая вещь здесь как бы подчеркивала солидность фирмы и ее непоколебимую устойчивость в торговом мире.
Заметив автомобиль, остановившийся на площадке перед магазином, Педро обратился к продавцам:
— Младший хозяин принимает лично полковника Лидемана. Вы свободны.
Судя по тому, с каким почтением продавцы жали руку Педро, можно было предположить, что он занимает в доме Клеменсов особое положение.
7
Руди приехал с Марией Бельц и матерью, награжденной природой обильными формами, зычным голосом и властным выражением мясистого лица. Одевалась она ярко и крикливо. Что-то вульгарное чувствовалось в жестах и повадках этой женщины, о которой в свете ходило так много сплетен.
Мария сияла красотой и свежестью. Она была одета в костюм, казавшийся простеньким рядом с пышным нарядом фрау Лидеман. Но каждый мало-мальски разбиравшийся в тонкостях женского туалета мог бы сказать, что подчеркнутая простота говорила о безукоризненном вкусе.
Длинновязый и нескладный Руди в мундире штандартенфюрера СС, ответивший на глубокий поклон Педро презрительной миной, прошел в вестибюль вслед за дамами.
— О, господи! — громогласно объявила фрау Лидеман, устраиваясь в кресле. — Все те же блеск и богатство! Руди, поправь, милый, прическу. Дорогая Мария, я бы посоветовала вам бросить курить. Право, это вредно и портит цвет кожи. Хотя вы еще так молоды! — Фрау снова испустила вздох.