…Вечером долго читал. Время до наступления драматического часа тянется гак медленно.
18 июня (среда).
Маскировка в отношении России достигла кульминационного пункта. Мы наполнили мир потоком слухов, так что самому трудно разобраться. От мира до войны — колоссальная шкала, на которой каждый может выбрать, что он хочет. Наш новейший трюк: мы намечали мирную конференцию с участием России. Приятная жратва для мировой общественности. Но некоторые газеты чуют запах жареного и почти догадываются, в чем дело.
…У фюрера. Обсуждаем немецкую информполитику. Он хвалит ее объективность и качество. Прежде всего оперативная сводка ОКВ благодаря своей правдивости является в международном отношении лучшим источником. Невозможно постоянно умалчивать неприятное. Нужно выбрать только благоприятный момент для публикации…
Во время войны мы публиковали больше приятного, чем неприятного. В Норвегии наши дела были иногда очень плохими. Там у нас была полная неудача. Прежде всего, когда наши магнитные мины не действовали и английский боевой флот подошел к Нарвику. Тогда нам не было все равно. Итальянцы не выдержали бы. Они болтают обо всем, что знают и чего не знают. Их пресса ужасно несерьезна.
…Мы живем в напряжении.
Только бы скорей прошла эта неделя!
Во всяком случае, мы ничего не можем больше скрывать. Итак, мы должны маршировать на восток, а нагромождением слухов и тревог затуманивать истинную суть дела.
Случай с «Бисмарком» сильно взволновал фюрера. Мы потеряли около 1700 человек. Тяжелый удар для нашего молодого военно-морского флота.
…Работал до позднего вечера. Вопрос о России становится все более непроницаемым. Наши распространители слухов работают отлично. Со всей этой путаницей получается, почти как с белкой, которая так хорошо замаскировала свое гнездо, что сама не может найти его.
…Фюрер звонит мне поздно вечером: когда мы начнем печатать и как долго сможем использовать три миллиона листовок? Приступить немедленно, срок — одна ночь. Мы начинаем сегодня.
Ожидаю с тоской конца недели. Это действует на нервы.
Когда начнется, тогда почувствуешь, что у тебя точно гора с плеч свалилась.
19 июня (четверг).
Нужно на первый случай отпечатать 200 ООО листовок для наших солдат. Я приказываю сделать это с соблюдением всех правил предосторожности. Типография будет опечатана гестапо, и рабочие до определенного дня из типографии не выйдут. Там они получат питание и постели. Отпечатанные и упакованные листовки будут переданы представителям немецкой армии и под охраной СС отправлены на фронт. Утром, к началу операции, каждая рота получит по одной листовке. Весь процесс очень сложный, но лишь таким образом возможна гарантия соблюдения тайны. Я еще раз обращаю внимание всего министерства на соблюдение тайны.
21 июня (суббота).
Драматический час приближается. Напряженный день. Еще требуется разрешить массу мелочей.
Читаю подробный меморандум о русско-большевистской радиопропаганде. С ней нам придется иметь некоторые трудности. Она не такая, как английская пропаганда…
В Финляндии мобилизация.
Испытывал новые фанфары. Теперь нашел нужные. Обращение фюрера переделано заново и отправлено на фронт.
Нападение начнется ночью в 3 часа 30 минут. Мне еще не совсем ясно, будет ли воззвание фюрера зачитано по радио немедленно или лишь в 7 часов утра. Мы хотим в первый же день распространить по радио предупреждение в отношении русских парашютистов и диверсионных групп. Об этом нас настоятельно предупреждает секретное донесение одного агента, который сообщил, что русскими запланированы подобные операции,
В остальном русский вопрос оставляет в тени все остальные темы общественной жизни. Однако международная общественность пока блуждает в потемках.
Скоро мы проясним положение.
Оскорбительная декларация Рузвельта против нас пропадает в общем шуме. Он «удачно» выбрал момент.
Время опубликования прокламации будет обусловлено между мною и фюрером. Он продиктовал новое воззвание к народу, а воззвание к солдатам усилил. Я предложил несколько небольших изменений. Он великодушен и соглашается.
Итак, в 3 часа 30 минут начнется наступление. Фронт — 3 тысячи километров. Самый большой поход в мировой истории. Чем ближе удар, тем быстрее исправляется настроение фюрера. С ним так всегда бывает. Он просто оттаивает. Мы гуляем 3 часа в его саду. Мне удается снова бросить глубокий взгляд в его душу. Нам не остается ничего иного, как наступать. Русский посол Деканозов снова сделал представление в Берлине из-за перелетов границы нашими самолетами. Установлено, что время для зачтения декларации будет в 5 часа 30 минут утра. Тогда врагу станет ясным. Народ и мир также узнают правду.