Спать в постели Мака? На тех же простынях, которые каждую ночь согревали его тело? Мия почувствовала, как на нее нахлынула жаркая волна. Слишком интимно. Она не может так поступить. Она так не поступит.
Мия попыталась представить себе вьюгу, но это не помогло ей охладиться.
– Нет, лучше я лягу спать с Кэти, – возразила она. – Но все равно спасибо.
– Тебе было бы гораздо удобнее… – с упрямым видом продолжал настаивать Мак.
– … лечь спать с Кэти, – договорила за него Мия. – И хватит об этом!
Мак явно собирался спорить дальше, но все-таки передумал.
– Отлично, – пожав плечами, сказал он. – Как хочешь. Может быть, мне приготовить что-нибудь на ужин? Не знаю, как ты, а я умираю с голоду.
– Я хочу есть, – осторожно призналась Мия. – Может, мне приготовить ужин?
– Думаешь, я не умею готовить? – с некоторым вызовом в голосе спросил он.
– Конечно, но я слишком голодна и не хочу рисковать.
– Трусиха, – поддразнил ее Мак.
– Да, может быть.
– Иди вытащи Кэти из автомобильного сиденья, а я займусь ужином. Доверься мне.
– Конечно, я тебе доверюсь… но немного осторожности с моей стороны не помешает.
Проходя в кухню, Мак заметил, что Амелия… то есть нет, Мия… что-то мягко шепчет малышке. Нет, ему совсем не хотелось знать, что именно. Наверное, речь идет о нем… и ничего лестного он, скорее всего, не услышит.
У Мака вырвался смешок. Споры с Мией держали его в форме.
Мия.
Мак улыбнулся, размышляя над ее новым именем. Он точно не представлял, что это означает, но имя Мия отлично ей подходило.
Теперь он должен состряпать на ужин что-нибудь необыкновенное. Не просто подходящее, а то, что приведет ее в восторг. К сожалению, он не умел готовить блюда, вызывающие восторг. Съедобные – может быть, если повезет… но вызывающие восторг?
Мак открыл шкаф и осмотрел его содержимое. Он надеялся, что ему придет в голову какая-нибудь блестящая идея относительно предстоящей готовки. Нет, такое вряд ли вызовет у Мии восторг. Он открыл холодильник.
Яйца. Целая дюжина яиц. А на второй полке, ближе к стене, стояла коробка с сыром. Мак приподнял крышку. На сыре пока ничего не росло, так что он, должно быть, годится.
Омлет! Он может приготовить омлет. Если учесть его кулинарные способности, пожалуй, лучше омлета и не придумаешь.
Да, но омлета, даже умело приготовленного, будет явно недостаточно. К нему надо что-то добавить.
Мак вспомнил об итальянском хлебе. Он намазал его маслом, слегка приправил солью с чесноком и положил сверху немного сыра, после чего сунул все это в духовку. А потом принялся разбивать яйца.
Готовя, он стал размышлять. И внезапно осознал, что у него в гостиной находится не только женщина, но и маленький ребенок.
Сегодня его закружил вихрь перемен. Когда он утром уходил на работу, то и представить не мог, что его ждет. Мак яростно взбивал яйца.
В понедельник утром он первым делом начнет искать дом для Кэти О'Киф. Искать ей родителей. Семью. Людей, которые будут любить девочку, как родную. Людей, которые никогда ее не покинут.
Если Кэти удочерят, он все равно останется ее опекуном. Воспользуется услугами лишь того агентства, которое позволит ему принимать участие в процедуре удочерения. Он не доверит ее кому попало. Маку хотелось, чтобы Кэти никогда не испытала недостатка в деньгах. После смерти Марион она мало что унаследовала. Может быть, ее мама застраховала свою жизнь?
Он проверит и точно выяснит, каким имуществом обладала Марион.
Но, как бы то ни было, о Кэти позаботятся. Мак лично займется ее делами. У него много денег, а тратить их не на кого.
Он вылил яичную смесь на сковороду с длинной ручкой.
Да, хорошая идея!
В отличие от него Кэти не придется работать и нуждаться, когда она поступит в школу. А когда она вырастет, ее уже будет ждать фонд для получения образования в колледже.
Мак опять вспомнил Марион. Когда она попросила его стать опекуном ее будущего ребенка, он согласился неожиданно для самого себя. Да, очень странно. С Марион он встречался всего два раза. В первый раз – когда она пришла к нему посоветоваться насчет завещания, а во второй – когда подписывала бумаги. Дважды. Вот и все. Но Мак чувствовал, что связан с ней.
В который уже раз он спросил себя: почему же, почему он согласился стать опекуном и почему он чувствовал, что его что-то связывает с Марион О'Киф? Должно быть, потому, что Марион напомнила ему о нем же. Ведь ему приходилось самому заботиться о себе.
Они оба были одинокими людьми. А теперь он отвечал за ее дочь. Мак постарается, чтобы Кэти О'Киф не чувствовала себя одинокой. Он позаботится об этом. И о том, чтобы ей достались лучшие в мире родители, которые будут любить ее, что бы ни случилось. Которые всегда найдут для нее время, будут радоваться всем ее успехам.
Он это сделает ради Марион О'Киф. Он это сделает ради Кэти. И, может быть, если говорить честно, он это сделает ради самого себя.
– Эй, Ларри! – сказала Амелия, входя в кухню и отрывая его от размышлений. – Как вкусно пахнет!
– Надеюсь, тебе нравятся омлеты с сыром? Я умирал с голоду и хотел побыстрее что-нибудь приготовить.
– По-моему, это замечательно, – любезно сказала она.
Слишком любезно. А ведь обычно Амелия Галлагер не отличалась любезностью. Она назвала его Ларри, и только благодаря этому он сохранил спокойствие. Иначе ее приятные манеры заставили бы его понервничать.
– В холодильнике есть бутылка вина, на случай, если хочешь выпить стаканчик, – сказал он.
– Конечно. А стаканы?
– Над раковиной, – ответил Мак.
Мия встала на цыпочки и потянулась за стаканами. Ее рубашка задралась, слегка приоткрыв бледный живот. Мак отвел глаза.
Что это с ним? В конце концов, это маленькая полоска кожи. Он каждый день видел куда больше где угодно. Но, бросив взгляд на Мию, Мак тут же осознал: будь перед ним другая женщина, он признался бы, что чувствует желание.
Желать Мию? Но об этом и речи быть не может.
Нелепость!
Они очень часто ссорились. А сегодня просто заключили перемирие – ради Кэти. Мак не сомневался, что, когда метель закончится, все станет по-прежнему. Так что незачем смотреть на ее голый живот и мучиться вопросом: неужели он действительно такой мягкий, как выглядит?
Он заставил себя подумать об омлете.
– Вот так, – сказала Мия. Она поставила стаканы и налила в них вина.
Мия протянула Маку стакан и задела пальцами его руку – слегка. Но его снова охватило уже знакомое чувство. А поскольку жгучее ощущение не могло быть страстью, это наверняка была язва.
Да, так оно и есть.
Из-за Амелии Галлагер у него в конце концов появилась язва. Вероятно, из-за нее поднялось и кровяное давление. Чем же иначе объяснить странное ощущение, от которого так кружится голова?
– Я уложила Кэти в кроватку, – сказала она. – Малышка очень устала.
Головокружение исчезло, уступив место панике. Маку показалось, что до спальни наверху не меньше нескольких миль. Что, если девочка заплачет? Что, если перевернется и задохнется? Что, если выпадет из кроватки?
Что, если…
Как будто чувствуя его опасения, Мия добавила:
– Она крепко спит. С ней все в порядке.
– Ты включила монитор? – спросил Мак. Ему хотелось подняться наверх и проверить все самому.
Она рассмеялась.
– Да. Я поставила приемник на стол.
Мак облегченно вздохнул. Он не заметил приемник, когда она вошла. Вероятно, потому, что, когда Мия входила в комнату, он ничего не видел, кроме нее самой.
Дело было не в ее женских свойствах, а, скорее, в том, что она его сердила. Ощущение, как будто у него постоянно что-то чесалось. И Мак потихоньку доходил до белого каления, потому что не мог избавиться от этого зуда.