В этот момент Гвальхмай не злился на бывшего друга, потому что его собственная вина, пусть и невольная, все же лежала печально на нем, и он чувствовал, что только по чистой прихоти удачи сам он не пребывал в тюрьме.
"Как идет работа?" — спросил де Ре. "Англичане все бегут?"
"Все идет хорошо, милорд", — ответил Гвальхмай. "Ваши усилия принесли добрые плоды. Герцог Бургундии заключил длительный мир с королем и предоставил часть денег на выкуп герцога Орлеанского".
"Орлеан вернулся в свой город? Значит, осуществилась последняя из четырех вещей, что предсказала Дева. Ах! Это хорошие новости".
"Ла Тремуй потерял поддержку короля и получил удар кинжалом в толстый живот. Нет, это, к сожалению, не убило его. Я думаю, у него в запасе еще больше страданий.
Англичан гонят отовсюду. Руан все еще держится, но они потеряли многое другое. Сейчас англичане держат Арфлёр, Кан и Фалез и сильны только в Гиени.
Бастард теперь генерал-лейтенант, а дух армии высок. Король ленив, как всегда, но он начинает шевелиться.
Говорят о новом суде над Девой, но все ожидают, что ничего не выйдет".
"Клянусь алыми цветами ада, процесс будет! Справедливость должна победить для нее! Я поклялся, и я все еще клянусь!
Лэглон, я прошу вас сделать одну вещь, не для меня, а для нее. Не ради дружбы, потому что я знаю, что дружба между нами мертва, но если вы чувствуете себя в долгу за то, что я выкупил вас из тюрьмы Руана, забудьте этот долг. Можете ли вы найти братьев Девы?"
"Странно, что вы об этом сейчас спросили, милорд. На прошлой неделе, герцог Орлеанский передал Пьеру во владение остров Иль-о-Бёф в качестве награды за верную службу. Он поселился там с матерью Изабель".
"Тем лучше. Лэглон, я хотел бы, чтобы вы взяли этот кошелек с золотом и отвезли его матери Девы. Убедите ее использовать золото, чтобы поехать в Рим к Папе и просить его заступничества от имени Девы, чтобы восстановить ее репутацию и реабилитировать ее в глазах людей. Вы возьмете на себя эту миссию и останетесь во Франции, пока дело не будет выполнено?"
"С удовольствием, мой… сеньор! За это я могу вам многое простить!"
Он взял кошелек. Затем снова просунул руку через решетку и пожал руку де Ре. "А вы? Вам что-нибудь нужно? Могу ли я сделать что-нибудь для вас?"
Де Ре слабо улыбнулся. "Здесь мне не нужны деньги. Скоро мне ничего не понадобится, кроме ваших молитв. Я не смею молиться за себя. Мои молитвы не будут услышаны".
Гвальхмай молча взглянул на него. Он сжал руку де Ре с теплотой и сочувствием. Больше сказать было нечего.
Другая картина, которая часто посещала Гвальхмая, была сцена в суде, на котором де Ре был приговорен после его ужасного признания. На первых слушаниях он встретил обвинения с вызовом и бравадой, но, под гнетом множественных свидетельств против, дерзость его растаяла, и он стал таким же смирившимся, каким был в тюрьме. Он слушал судью, не поднимая глаз.
Вдруг он упал на колени, плача и умоляя епископа Нантского снять отлучение от церкви, которое было наложено на него. Епископ, убежденный в подлинности его раскаяния, исполнил его желание.
Барон признал себя полностью виновным.
"То, что я делал, я совершил, руководствуясь фантазиями и желанием познать зло. Я расскажу вам правду, все, что произошло. Я скажу все, как было, хотя знаю, что этого будет достаточно, чтобы приговорить меня к смерти 10 тысяч раз".
И начался страшный рассказ. Убийства, пытки, бесчинства, богохульство, поклонение демонам — он не щадил себя. Его голос дрожал, но он продолжал говорить.
Женщина, возможно, мать одного из убитых детей, пронзительно вскрикнула и упала в обморок. Священники и судьи содрогнулись.
Епископ Нантский поднялся, подошел к распятию, которое висело над скамейкой судей, и своим черным капюшоном закрыл лицо Спасителя.
Де Ре упал на колени, рыдая. "О, Боже, мой искупитель, прости мне мою вину и помилуй меня! Я отрекаюсь от дьявола и всех его дел!"
Он повернулся к ошеломленным и испуганным зрителям.
"Родители тех невинных, которых я жестоко убил, прошу милосердия ваших молитв. Я прошу вас, помолитесь небесам за мое спасение! Я хочу остаться вашим братом во Христе. Простите меня! Простите то зло, которое я вам сделал, как вы сами просите прощения и милости у Бога!"
Иногда Гвальхмай просыпался в ужасе, с колотящимся сердцем, вновь переживая сцену на виселице.
Де Ре, которого казнили первым, вручил душу св. Иакову и св. Михаилу, потому что их заступничества просила при смерти Жанна, его ангел.