На титульном листе оригинала слова “Это было записано Румилом из Туны” ( , с. 156) были заменены следующими:
Это было записано Румилом из Туны
И рассказано Эльфвайну в Эрэссэа
(как он записал)
Пэнголозом Мудрым.
Форма Туна из Тун как название города вошло в “КС” (редакция до завершения “Властелина Колец”, см. , с. 225, §39) вместе с ранними изменениями. Поскольку во “Властелине Колец” этот город стал называться Тирион, можно было бы предположить, что запись на титульном листе сделана в ранний период; но в поздней версии титульного листа мой отец написал “Румилом из Туны”, а в “Летописях Амана” он часто использовал слово “Туна” (кроме Тириона) для обозначения общего понятия – “город на холме” (см.
§67).
Ни на одном из титульных листов к текстам раннего периода не указано, что Пэнголоз (Пэнголод) действительно сам обучал Эльфвайна; он указан как автор трудов, которые Эльфвайн видел и переводил.7
Музыка Айнур
и
Нисхождение Валар
Вот речи Пэнголоза8, сказанные Эльфвайну и повествующие о сотворении мира.
§1. Искони, прежде всего был Илуватар, Всеотец; и создал он Айнур, Священных, что были плодом дум его; и были они, прежде чем было создано что-либо сущее. И говорил он с ними, предлагая темы песен, и пели они пред ним, и был он рад. Но долгое время пели они по одному, или изредка сближаясь по двое или по трое из себе подобных, пока остальные внимали; ибо каждый понимал лишь тот замысел Илуватара, из коего вышел; и хотя они начинали понимать друг друга, но медленно. Прислушивались друг к другу они, и росло меж ними понимание, и песни их сплетались в росшем единстве и гармонии.
§2. И случилось так, что созвал Илуватар всех Айнур и предложил им великую тему, заключив в нее вещи более удивительные и великие, чем он открывал им досель, а торжество начала и прелесть конца так поразили Айнур, что в безмолвии склонились они пред Илуватаром.
§3. И рек им Илуватар: “Из темы, мною предложенной, хочу я, дабы сотворили вы Великую Песнь. Я возжег вас от Негасимого огня, так явите все ваши силы в этой теме; и пусть каждый вплетет в нее свои мысли и стремления, буде он того возжелает. А я буду сидеть, внимать и радоваться от того, что великая красота претворится в песнь”.
§4. И тогда голоса Айнур, подобные арфам и лютням, свирелям и трубам, и виолам, и органам, и несметным многогласым хорам, стали создавать из темы Илуватара Великую Песнь; и звук вырос из бесконечных взаимопереплетающихся мелодий, льющихся в гармонии, что выплеснулась за пределы слышимого в глуби и в выси, и места обителей Илуватара наполнились и переполнились ими, и песнь, и отзвуки ее хлынули в ничто, и перестало оно быть Ничем. С тех пор не создавали Айнур песни, подобной этой, хотя сказано, что куда более величественную песнь сотворят пред Илуватаром хоры Айнур и детей Илуватара после конца дней 9. Тогда верно будут сыграны темы Илуватара и обретут Бытие в этот миг, ибо каждый поймет тогда предназначение в жизни своей, и каждый поймет каждого, и Илуватар даст их помыслам тайный огонь, радуясь этому.
§5. Но теперь Илуватар сидел и слушал, и долго песнь казалась ему благой, ибо не было в ней разлада. Но по возрастании темы, запало в сердце Мэлькора вплести в песнь помыслы своего разума, которые не были созвучны с темой Илуватара; ибо замыслил он тогда усилить силу и великолепие части, ему отведенной. Среди всех прочих Айнур Мэлькору были даны величайшие дары силы и знаний, и часть от каждого из даров братьям своим имел он; и часто в одиночку ходил он в Ничто, разыскивая Негасимый Огонь. Ибо желание его дать Бытие своему разгоралось и казалось ему, что Илуватар и вовсе не помышляет о Ничто, и был он в нетерпении от одного вида пустоты. И не отыскал он Огня, ибо Огонь всегда при Илуватаре. Но, будучи один, стал он задумываться, и мысли его непохожи были на думы собратьев.
§6. И некоторые из этих дум теперь вплел он в песнь, и тут же свершился разлад, и многие, бывшие близ него растерялись, и мысли их были нарушены, и песнь их задрожала; но некоторые начали совмещать свои песни с его, хотя сначала помыслы их были иными. Тут разросся еще шире разлад Мэлькора, и мелодии слышимые вначале утонули в море бушующих созвучий. Но Илуватар сидел и внимал до поры, пока не стало казаться, будто вкруг престола его –ярящаяся буря, будто бы черные волны воюют друг с другом в беспредельном бешенстве, которое не усмирить.
§7. И восстал Илуватар, и увидели Айнур, что улыбается он; и поднял он руку, и новая тема родилась посреди бури, похожая и непохожая на предыдущую, и собиралась она с новыми силами и обрела новую красоту. Но взметнулся ревом разлад Мэлькора и прервал ее, и была вновь война звуков, еще более яростная, нежели первая, пока многие Айнур не растерялись и не пели больше, а Мэлькор не стал главным. Тут вновь поднялся Илуватар, и увидели Айнур, что суров его лик; и поднял он правую руку; и чудо! – третья тема возникла среди разлада, и непохожа была она на две предшествующие. Ибо казалась она изначально сладостной и нежной, чистой капелью тихих звуков в волшебной мелодии, но заглушить ее было нельзя, и она набирала силу и глубину. И под конец казалось, будто две песни одновременно растут у престола Илуватара, и были они искони розны. Одна была необъятной, глубокой и прекрасной, но плавной и тихой в безмерной печали, из которой проистекала ее главная прелесть. Другая же достигла единения только в себе самой; но была она громовой, и пустой, и бесконечно повторяющейся, и было в ней мало соразмерности – только шумный унисон, словно множество труб играют всего на нескольких нотах. И пыталась она заглушить первую песнь яростью своего голоса, но мнилось, будто самые ее громкие ноты подхватывала первая и вплетала в свои печальные созвучия.