Они взбирались по живописным склонам, шли по ущелью, но не встретили по пути никого, кроме оленя, что испугался их, и охотящегося сокола. Они шли по пустой местности, воздух был чистым и свежим, и Джек почти поверил, что их никто не преследует. Но он понимал, как глупо будет расслабляться, потому они не сбавляли темпа.
По ночам было холодно, и мириады звезд в небе казались острыми бриллиантами. Дни же были жаркими, радовали лишь редкий ветерок и вода. Деревьев не было, Джеку пришлось повязать на голову тряпку, чтобы защищаться от яростных лучей солнца, чтобы пот не заливал ему глаза.
— На такой жаре можно лапшу жарить! — отметил Бенкей, вытирая лоб красным платком.
Джек заметил на шелке лошадь и надпись.
— Ты украл флажок!
Бенкей кивнул.
— Их там сотни, — ответил он, чтобы оправдаться. — Кто заметит пропажу одного?
Джек недовольно покачал головой.
— Флаги образовывают собой узор. И потому отсутствие флага будет заметно.
Бенкей пожал плечами.
— Прости, нанбан, я… не знал.
Он с виноватым видом отбросил флажок.
— Нет! — крикнул Джек. Но было поздно.
Флажок подхватил порыв ветра и увлек за собой. Бенкей бежал за ним, но флажок взлетал все выше, пока не зацепился за край утеса.
— Опять мы оставили следы, — вздохнул Джек.
Бенкей виновато улыбнулся.
— Может, если флаг отлетит в сторону, преследователи собьются с пути.
— Надеюсь, — отозвался Джек, пытаясь звучать бодро.
Они шли в тишине, понадеявшись на ветер.
— Похоже, мы свободны, нанбан! — радостно сообщил Бенкей.
Они шли уже пятый день, но патруля не было видно.
Джек был готов согласиться. Если бы за ними шли самураи, они уже догнали бы их. И он позволил себе немного расслабиться.
— Мы же друзья, зови меня Джек, если хочешь.
Вежливая улыбка появилась на губах Бенкея.
— Это потому, что мы друзья, я зову тебя нанбан. Я не хотел величать тебя гайдзином. Ты явно не варвар, но ты можешь быть с юга, оттуда приходят все иностранцы.
— Вообще-то, я потерпел крушение на восточном берегу возле Тоба.
Бенкей удивленно вскинул брови.
— Вот как. Но азума но ябан хито выговаривать сложно, — он виновато улыбнулся. — Ладно, как там палец, нанбан?
Смирившись с этой кличкой, Джек ответил:
— Заживает.
Он вытянул руку, повязка на ней уже не была окровавленной.
— Но рана все еще опасна. Как вообще сенсей может так обращаться с учеником?
— Ты просто не видел сенсея Кюзо. Он любил говорить: «Боль — лучший учитель, потому вы и на моем уроке!».
Бенкей рассмеялся.
— Хорошо, что я не пошел в школу самураев!
— Не все учителя такие, — сказал Джек, вспомнив доброго учителя дзен, сенсея Ямаду. — Одному я жизнью обязан. Когда я выплыл на берег, чуть не утонув и осиротев, меня взял под опеку Масамото Такеши, глава школы Нитен Ичи Рю. Он относился ко мне, как к родному сыну. Кормил, одевал, приютил. Учил меня владеть мечом. Сделал меня самураем. Если бы не его доброта, я бы давным-давно умер.
— Хорошо, когда кто-то так о тебе заботится, — сказал Бенкей. А потом взял себя в руки. — Но где он сейчас, когда его защита тебе так нужна?
Джек вздохнул, помрачнев.
— Сёгун заставил его уйти в изгнание в далекий храм на горе Иаво на остаток жизни.
Бенкей смотрел на Джека, сочувствуя его боли.
— И ты его больше не видел?
Джек покачал головой. Расстроившись, он попытался сменить тему.
— Так ты не был в школе?
Бенкей фыркнул.
— Мама всегда хотела, чтобы я стал монахом, чтобы я научился читать и писать.
— А ты?
— Конечно, не хотел! Мне пришлось бы сбрить волосы!
На семнадцатый день они выбрались из Куджу и остановились перед каменной стеной. Крутой откос возвышался перед ними, как огромная волна, и тянулся он и на север, и на юг, края не было видно.
— А вот и жерло Ассо, — сообщил Бенкей, заметив удивление Джека. — Мы можем его обойти, но это слишком долго.
— Значит, придется идти напрямик, — решил Джек.
Бенкей вел по опасному склону. Они ужасно медленно продвигались к вершине. Солнце жарило их, и с каждым шагом идти становилось все тяжелее.
Проведя все утро в пути наверх, они взобрались на вершину, и им открылся потрясающий вид. Жерло принадлежало потухшему вулкану, кратер был огромным, словно море. На другой стороне виднелась горная гряда, подернутая туманом. Веками плодородные земли здесь формировали поляны внутри, покрытые травой, похожие на татами для богов. В центре древнего кратера было несколько вершин, напоминая, что вулкан все же может ожить.