Хаген постоянно отъезжал в сторону, встречаясь на краю колонны с разведчиками и шпионами, которые сообщали ему о том, что происходит в Ксантене и Дании, а также о результатах поисков жены для Гунтера. Оба эти вопроса были чрезвычайно важны.
На десятый день похода Хаген подъехал к Гунтеру.
— Мой король, есть новости, — сообщил советник.
Гунтер, радуясь любому развлечению в столь долгой поездке, легкомысленно улыбнулся:
— Хорошие или плохие?
Хаген осмотрелся по сторонам, показывая, что не хочет сеять беспокойство. Гунтер понял его намек и направил лошадь немного в сторону, как будто собирался осмотреть фланги армии.
— Хорошие или плохие, зависит исключительно от вас, — начал Хаген. — Во-первых, Хъялмар, судя по всему, подозревает опасность. Мои разведчики доложили, что все те немногочисленные отряды, которые находятся в Ксантене, приведены в боевую готовность, а основные войска Дании двигаются к Нижнему Рейну.
— Что ж, тогда на ближайшей переправе мы перейдем через Рейн, — сказал Гунтер. — У нас больше нет причин скрывать наши намерения.
— Если мы пойдем на запад, то на юге усилия датчан будут потрачены впустую. Как и хотел Зигфрид, прямое столкновение произойдет непосредственно перед Ксантеном.
Король кивнул.
— Отдайте соответствующие распоряжения. Еще сегодняшним вечером я хочу оказаться на нашей стороне реки.
Хаген почтительно склонил голову.
— Но это еще не все. Один из наших послов повстречал гонца из Исландии, который рассказал ему о королеве Брюнгильде. Она ищет себе короля.
Гунтер изумленно взглянул на Хагена.
— Брюнгильда из Изенштайна, королева Исландии? — воскликнул он, вспомнив, как много лет назад Хаген представил ее при дворе. — Да она ведь дикарка. Совершенно без манер! Никакой женственности! За столом она подралась с Гернотом, а затем и с Гизельгером!!!
Старый советник в знак протеста поднял руку.
— Меня уверяют, что Брюнгильда — достойная обладательница своей короны. Сейчас ее воинственный характер прекрасно сочетается с женской красотой. Именно поэтому многие женихи решились на испытание.
— Что за испытание? — поинтересовался Гунтер.
Хаген пожал плечами:
— Говорят, что Брюнгильда хочет выйти замуж за мужчину, который победит ее в честном бою. Ходят слухи, будто она использует черную магию, но я уверен, что это бабские сплетни.
Гунтер рассмеялся:
— Ну и зачем мне нужны все эти неприятности? Мне кажется, лучше уж выбрать молодую принцессу, которая будет готова подарить мне свое сердце без драки.
Хаген немного помолчал, а потом продолжил:
— Независимо от того, кто одержит победу в Ксантене, союз с Исландией, скрепленный браком, гарантирует Бургундии мир. Будет просто замечательно, если Ксантен и Дания, расположенные на севере от Бургундии, станут ее сильными союзниками.
Король задумался. В словах Хагена был резон. Исландия могла победить любого противника, который нападет на Бургундию.
— Так что, мне отправить послов в замок Изенштайн, чтобы сообщить о вашей заинтересованности в данном вопросе? — уточнил Хаген.
Гунтер покачал головой.
— В ближайшие недели все еще будет слишком неопределенно. Возможно, судьба уготовила нам что-то другое. Кто знает, может, Зигфрид так увлечется укреплением своей власти в Ксантене, что забудет о моей сестре. А может, стрела какого-нибудь солдата оборвет мою жизнь. Наверное, не стоит сейчас ломать голову, думая о чем-то другом, кроме предстоящей битвы с Хъялмаром.
Хаген коснулся рукой закованной в доспехи груди.
— О мой король! Мое тело — ваш щит!
— Ваша готовность защищать своего короля, конечно, вселяет в меня спокойствие, однако в этом нет необходимости, — рассмеялся Гунтер, подняв левую руку со щитом, на котором сиял гордый герб Бургундии. — Я сумею постоять за себя!
Кивнув, советник короля поскакал вперед, чтобы отдать приказ о смене направления войска. Он не одобрял легкомыслие Гунтера и его нежелание подготовиться к возможным неприятностям.
Сам Хаген всегда рассчитывал на самое худшее.
Зигфриду было скучно. Офицеры, с которыми он ехал, болтали только о славных битвах, избегая всех остальных тем. С простыми солдатами говорить было невозможно, так как их преклонение перед героем, победившим Фафнира, не давало им развязать язык. Он даже стал подумывать о стычке с датчанами, чтобы хоть что-то начало происходить.
Зигфрид потянул своего коня за поводья и в этот момент увидел Гернота, двигавшегося в его сторону. Молодой принц, конечно, не был рожден героем, но Зигфриду нравился его острый ум и дружелюбие.
— Принц Гернот. Как дела?
Брат Гунтера слабо улыбнулся.
— Я не большой любитель верховой езды. Надеюсь, у меня на заду скоро появятся такие же мозоли, как и на ногах. Иначе это просто невыносимо.
Зигфрид рассмеялся:
— Вам надо есть побольше мяса, чтобы набрать вес. Всем нужно здоровое питание.
— Я стараюсь не есть мяса, — объяснил Гернот. — Дело в…
— …дочери Хагена, правильно? — Зигфрид широко улыбнулся. — Эта темноволосая девушка делает ваше сердце светлым.
Глаза Гернота распахнулись в изумлении.
— Откуда ты знаешь?
Зигфрид заговорщически подмигнул:
— Тому, кто любит сам, легче разглядеть искру любви в другом человеке. Во время трапез, проведенных при дворе, я заметил, что дочь Хагена не любит мяса. Как же ее зовут?
— Эльза, — подсказал Гернот. — Она самая чудесная…
— Пусть эти слова будут предназначены только для ее ушей, — отмахнулся Зигфрид. — А в моем сердце живет образ единственной на свете девушки.
— Что ж, ни для кого не секрет, в какую девушку влюблен наш героический кузнец, — парировал Гернот.
Зигфрид недоуменно уставился на него:
— А при дворе знают, как относится к этому принцесса?
На этот раз рассмеялся принц:
— Неужели я должен об этом говорить? В каждом цветке, в каждом лучике солнца — повсюду моя сестра видит лишь твое лицо, Зигфрид. Она умерла бы, чтобы жить с тобой, и жила бы, чтобы умереть с тобой.
Зигфриду было приятно это слышать.
— Но почему тогда Кримгильда отказывается понять мое желание вступить в борьбу за наследное право? Она ведь знает, что я хочу взойти на трон только ради нее!
Лицо Гернота сделалось серьезным.
— Женщины не видят смысла в войне. Признаться, когда на моих глазах гибнут люди и проливается кровь, у меня возникает такое же чувство. Кримгильда знает, что движет тобой, но живой кузнец был бы ей дороже, чем мертвый король.
Зигфрид кивнул:
— И все же я должен это сделать.
— Надеюсь только, что мечи останутся в ножнах, — сказал Гернот. — Из всех сыновей Гундомара я всегда был самым неловким. Если начнется бой, меч в моих неумелых руках наверняка поможет датчанам.
— Что ж, держитесь за мной, — посоветовал Зигфрид. — Я буду защищать возлюбленного Эльзы Тронье.
Гернот покраснел.
— Но мы не… Я имею в виду, мы еще не…
Зигфрид поспешно поклонился, насколько ему позволяло седло.
— Простите меня, ваше высочество. С моей стороны было неприлично высказываться подобным образом.
— Да ладно, — успокоил его Гернот. — Сейчас просто не время об этом говорить. Мне бы хотелось попросить тебя кое о чем. Тебе не следует заботиться обо мне на поле боя. И если ты падешь от удара меча, предназначавшегося мне, горе Кримгильды изменит мою судьбу.
— Как и горе Эльзы, если все выйдет наоборот, — сказал Зигфрид.
Гернот уже развернул лошадь, когда вдруг вспомнил, зачем он, собственно, подъехал к Зигфриду.
— Да, Зигфрид! Ну как, ты ощущаешь что-нибудь?
Молодой воин оглянулся, глубоко вдохнул и внимательно прислушался.
— Нет. А что я должен ощущать?
Принц улыбнулся.
— Наши картографы сообщили, что около часа назад мы пересекли границу. Мы уже в королевстве Ксантен!
Зигфрид остановил лошадь и замер. Всадники скакали мимо него, а юноша, погрузившись в себя, на миг забыл обо всем на свете. Ксантен.