— Кримгильда, я могу поговорить с тобой наедине?
— Конечно, — сказала она. — Давай погуляем и насладимся сегодняшней прекрасной погодой.
Они вышли из ворот замка и направились к зеленым лугам, раскинувшимся перед стенами Вормса. Некоторое время они просто радовались встрече друг с другом, лишенной придворного лицемерия.
— Я надеюсь, что ты пришел не для того, чтобы убедить меня в необходимости простить Зигфрида, — наконец сказала Кримгильда. — То, что произошло, касается только его и меня.
Гернот покачал головой.
— Так и должно быть. Но ты, как и я, знаешь, что злые сплетни могут привести к плохим последствиям. Не все, что совершал Зигфрид, делает его любимчиком двора. Ему нужна твоя поддержка и твоя помощь.
Кримгильда взяла Гернота за руку.
— Зигфрид сам выбирает свой путь. И кто же может оказаться его противником на сей раз?
— Ты ведь знаешь о зависти Хагена, — осторожно начал Гернот.
— Даже Хаген Тронье пытается помирить нас, — улыбнувшись, перебила его Кримгильда. — Только вчера он пришел…
На этот раз конца фразы не дождался Гернот. Сжав руку сестры, он внезапно остановился и воскликнул:
— Хаген хочет вас помирить? Сестренка, Хаген замышляет убийство!
Кримгильда возмущенно отдернула руку.
— Гернот, да что ты такое говоришь? Глупо желать зла народному герою.
— Король завидует его славе и популярности, — возразил Гернот. — Кримгильда, я далек от глупой болтовни и сплетен. Я лично присутствовал при том, как Хаген Тронье предлагал нашему брату отдать приказ об убийстве Зигфрида!
Королева побледнела, и в ее ушах зазвучали слова, которые вчера сказал ей Хаген. Только сейчас она услышала в них фальшь.
— И что… что сказал Гунтер?
— Он с возмущением отмел это предложение, — успокоил ее Гернот. — Но сама возможность разговора о смерти Зигфрида свидетельствует о том, насколько хрупкой стала их дружба. Прошу тебя, Кримгильда, поговори с Зигфридом. Позаботься о мире в Бургундии.
Привычным движением Кримгильда провела кончиками пальцев по его щеке.
— Я так рада, что твое чистое сердце заботится обо мне в столь тяжелое время. Когда Зигфрид вернется после битвы с гуннами, вы, несомненно, подружитесь.
— Какой битвы? — недоумевая, спросил Гернот.
— Против людей Мундцука по ту сторону Рейна, — объяснила Кримгильда. — Они выехали сегодня утром. Как говорит Хаген…
— Они поехали на охоту, — перебил Гернот. — Они просто поехали на охоту. Я сам видел ножи и стрелы для дичи. Они поехали в лес, а не к реке.
Брат и сестра замерли, пораженные чудовищной догадкой. Кримгильда сразу же вспомнила вчерашний разговор, увязав его с тем, что сказал Гернот. Учитывая, что она открыла Хагену тайну уязвимости Зигфрида… Кримгильда испугалась.
— Зигфрид, — в отчаянии произнесла она имя своего мужа.
В следующее мгновение Кримгильда закричала:
— Зигфрид!
Она бежала в замок.
— Зигфрид!
Она вскочила на лошадь и поскакала в лес.
— Зигфрид!
Ее надрывный голос распугивал птиц, срывал листья с деревьев, загонял лис в норы.
— Зигфрид!
Ветки хлестали принцессу по лицу, залитому слезами, но она, не слыша ничего, кроме своего голоса, продолжала кричать:
— Зигфрид!
Только сейчас она осознала, что такое предательство и какая чудовищная опасность грозит ее мужу. Она напрочь забыла о государстве и политике. Речь шла о любви и жизни.
— Зигфрид!
И только лес слышал, как к громкому стуку копыт и к хриплым крикам несчастной женщины примешивается многоголосый смех нибелунгов.
— Зигфрид!
Хаген обнаружил Зигфрида там, где и ожидал, — у небольшого родника, подпитывающего водой несколько ручьев. Герой Бургундии и король Ксантена и Дании мыл шею и руки, а затем сунул голову в чистую воду.
Естественно, он необычайно быстро убил великолепного вепря и, конечно же, предложил Гунтеру превзойти его в охоте. Он был беспечен и не разглядел тихой ярости, скрытой за улыбкой Гунтера. Сейчас он нагнулся над водой, смывая грязь и кровь с волос.
Хаген тихо поднял копье, приготовленное много недель назад. При дворе ему не было равных в обращении с этим особым оружием. Он знал, что у него есть только один шанс.
Если ему не удастся убить короля Ксантена, то придется расстаться с собственной жизнью. Но в сердце Хагена не было ни сомнений, ни страха. В том, что должно было произойти, он видел свою судьбу.
Ветер утих, умолкли птицы, когда Хаген прицелился в левую лопатку Зигфрида. Время на подготовку прошло, и старые мышцы напряглись, бросив холодное железо с невероятной силой:
— За Бургундию!
— Хаген! — донесся издалека голос Гунтера, но в этот момент копье уже достигло цели.
Зигфрид Ксантенский выпрямился и расправил плечи. Даже не успев почувствовать боль в плече, он увидел наконечник копья, пронзивший его грудь. С холодного железа в воду капала горячая кровь и растворялась в ней, не оставляя следа. Зигфрид увидел свое отражение в ручье, свое изумленное лицо и древко, торчащее из спины, — его жизнь уходила, как туман, который пытаешься схватить. Зигфрид молча поднялся, опираясь о камень, и протянул руку за Нотунгом. Но когда его пальцы нащупали рукоять, лезвие уже сломалось: меч почувствовал решение судьбы.
Наконец Зигфрид повернулся, с укором посмотрев на своего убийцу. Он сделал шаг, еще один. Его слабеющее тело стремилось к своей последней мести. Хаген стоял не двигаясь и с каким-то странным любопытством наблюдал, как король Ксантена с предсмертным хрипом тянет к нему руки.
В это время появился Гунтер, которому наконец удалось продраться сквозь заросли. Он замер в отчаянии, видя, как умирающий Зигфрид падает в осеннюю листву с торчащим из спины древком копья. Его рука в последний раз дернулась на расстоянии ладони от ботинка Хагена.
Зигфрид Ксантенский, человек, которого невозможно было победить на поле боя, чей меч мог противостоять самим богам, умирал. Он умирал, как может умереть только такой герой, — из-за трусости и предательства друга. И все же главным было не то, как он умер, а сама его смерть.
Гунтер, которого последние остатки совести погнали через лес, чтобы остановить бесчестное дело, в ужасе взглянул на убийцу.
— Хаген, что… что произошло?
— То, что должно было произойти, — ответил советник. — Отныне Ксантеном и Данией будет править Бургундия, а народ будет славить лишь одного героя — своего короля.
Гунтер, не находя никакого успокоения в этих словах, смотрел на мертвого друга. Он почувствовал, как у него перехватило горло, и отвернулся, пытаясь восстановить дыхание.
Птицы так и не начали петь, но издалека донесся стук копыт, а затем раздался высокий голос:
— Зигфрид!
Ужас на лице Гунтера сменился паникой.
— Это Кримгильда!
Хаген действовал со спокойствием человека, чья сложнейшая задача уже была выполнена.
— Возвращайтесь к нашим лошадям и другим охотникам. Задержите вашу сестру, пока я не оттащу труп в лес, чтобы затем мы все вместе нашли его и поняли, что Зигфрид умер в результате несчастного случая.
Голос королевы, в котором слышалось отчаяние, звучал намного ближе, но Гунтер не двигался с места.
— Мой король! — прошипел Хаген. — Если Кримгильда обнаружит нас здесь, это перечеркнет весь наш план. Уходите с места преступления, о котором вы ничего не должны знать.
Гунтер наконец отвернулся от умершего друга, и Хаген сильной рукой схватился за копье, чтобы выдернуть его из тела Зигфрида. Но в ожидании встречи с сестрой король обнаружил решение, позволяющее ему намного достовернее объяснить смерть короля Ксантена и скрыть свою вину. Вместо того чтобы приготовиться рассказывать сказочку о несчастном случае на охоте, Гунтер тихо вытащил кинжал и, прежде чем его советник успел отреагировать, сделал три шага к роднику и вонзил клинок Хагену в грудь.