— Там были плохие линии? — в какой-то момент спросила Электра, вытаскивая из ящика горсть клыков.
Цыганка не ответила. Она продолжала разделять зубы с методической точностью.
— Не бывает ни хороших, ни плохих линий. Есть просто линии, — ответила она через некоторое время.
— Линии конца света плохие, — заметила Электра.
— Это зависит от света, в котором ты живешь, — ответила женщина.
Электра не нашла ответа и лишь спустя несколько минут спросила:
— Если бы я попросила тебя рассказать мне, что ты видела на моей руке… Ты бы сказала?
— Если ты действительно этого хочешь…
— Я не уверена.
— Тогда я тебе не скажу.
Цыганка быстро исподлобья посмотрела на вход в хижину. Она услышала чьи-то шаги.
— Думаю, это мой друг, — предположила Электра.
Она подошла к двери, слепленной из старых плакатов, и приподняла ее.
— Какой кошмар… — жаловался мужчина, снимая куртку в брызгах грязи. — Я чуть не свалился в ледяную воду Тибра!
Войдя, он поднял руку, чтобы поприветствовать цыганку.
— Гермес! — представился он.
Цыганка не ответила.
— Это невероятно! — воскликнул Гермес через некоторое время, изучая сундук. — Но почему Альфред мне об этом никогда не говорил?
— Тут буква на каждом зубе, — пояснила Электра, показывая Гермесу кучки на полу. — Сейчас пока всего пять букв.
— Да тут целый день нужен… — заметил инженер, глядя на сотни зубов в сундуке.
— Поэтому я тебе и позвонила. Я надеялась, что ты придешь с Харви и Шенгом.
— Они были заняты… Да и на мотоцикл мы бы все не залезли. Покажи буквы… — перевел тему Гермес.
Это буквы «И», «Т», «Е», «Р» и «М», каждая нарисована на отдельном зубе.
Мужчина почесал голову.
— Как думаешь, зачем они были нужны?
— Понятия не имею, — ответила девочка. — Но профессор, кажется, знал. Он вам ничего не объяснил? — спросила Электра у цыганки.
— Только что они это искали. И не должны были знать, где искать.
— Значит, в этом сундуке что-то интересное…
Электра погрузила руки глубже в сундук.
— Но что? — спросила она.
Так они просидели целый час, пока газовая горелка не погасла окончательно, и в хижину не начал проникать ледяной холод.
Электра посмотрела на кучи букв.
— Все время одни и те же, — сказала она.
— Единственное, что мне пришло в голову, — тут можно написать мое имя на латыни — «Ермете», — заметил Гермес, потирая пальцы, чтобы согреться.
Он взял клык, три резца и два коренных и разложил их рядом так, чтобы получилось уродливое пожелтевшее слово «Ермете». Потом начал крутить зубы, словно куски чудовищной мозаики, пытаясь сложить другие слова:
— Тре… Итер…
Цыганка безуспешно пыталась оживить горелку, а Электра старалась отогреть замерзшие руки.
— Тремити… — название архипелага. Возможно? Может, то, что мы ищем, находится там. Мити… — продолжил экспериментировать Гермес. — Митте, Митри… Митре…
Электра почувствовала, как по рукам побежали мурашки.
— Как ты сказал?
— Терре? — продолжил Гермес. — Ретти?
— Нет, нет. До этого. Ты сказал слово, которое мне напомнило… бога Солнца. Нерона. И огонь.
— Наверное, ты просто замерзла… — заметил инженер, раскладывая зубы рядом друг с другом. — Но я понял, что ты имеешь в виду — Митра. Но я сказал «Митре» или «Митри». Это максимум, что мы можем сложить. Если в этом сундуке нет буквы «А».
— Стой! — воскликнула Электра, неожиданно вспомнив. — У нас есть еще одна буква.
— Какая? — удивленно спросил инженер.
Девочка запустила руку в карман и вытащила зуб, который был в чемодане профессора.
— Здесь тоже буква! Я думала, это круг, кольцо… Но это ноль или… или просто «О»?
Электра положила зуб рядом с остальными.
«ОМИТРЕ».
— О… — выдохнул Гермес, глядя на буквы. — Ну конечно! Только «О» не сюда, а с другой стороны.
«МИТРЕО».
— Что это значит? — спросила Электра.
— Митрео! — повторил Гермес. — Так назывался храм, где в древности молились Митре.
— И что?
— В Риме был знаменитый храм, расположенный под землей, под двумя другими церквями. — Гермес взял Электру за руку и сильно ее сжал. — И его окружала река, текущая по кругу. Подземная река с круговым течением…
— Кольцо воды? — спросила Электра.
— Именно! По-моему, это отличное место, чтобы спрятать Кольцо Огня?
— И где это находится?
— У базилики Святого Клемента, — сказал Гермес, поднимаясь.
