Я прохожу мимо него, и Селкет бежит за мной. Она тихо рычит на Сета. Не могу отделаться от мысли, что у Азраэля она с первой встречи чуть ли не с рук ела. Но тогда еще был жив Малакай. Отныне так будет всегда: моя жизнь разделилась на время до и после его смерти. На время, когда у меня была семья, и время, когда я осталась одна. Несправедливо так думать, потому что у меня по-прежнему есть родные, я не одна. Но одинока, а между этими двумя состояниями огромная разница. Мы молча идем по коридорам. Раньше мне не бросалось в глаза, как холодны эти стены. Это мой дом, но я больше не чувствую себя дома.
Тетя Фиона, дядя Джордж и Кимми сидят в гостиной на изящных диванчиках, а Константин стоит у окна. Когда я вхожу, тетя широко распахивает глаза.
– Спасибо, – произносит Кимми одними губами, обращаясь к Сету.
Кузина незаметно прячет смартфон под подушку. Наверняка опять переписывается с Гором. И пусть я не могу ей ничего запретить, но мне это не нравится.
– Садись к нам, девочка моя, – зовет меня дядя Джордж. – Пирог очень вкусный.
Тетя Фиона кивает и наливает мне чаю.
Я сажусь рядом с Кимми, а Селкет ложится у моих ног, хотя между столом и диваном очень мало места. Сет устраивается напротив.
– Не хотите ли тоже чаю? – предлагает ему тетя Фиона.
Сет всегда чрезвычайно вежлив, и все же она его боится.
– Это будет очень любезно с вашей стороны.
– Мужчины предпочитают приличный, а главное, крепкий кофе! – грохочет дядя Джордж, кивая Гарольду. – Принеси ему своего адского варева.
Тетя Фиона давится воздухом, и не будь я мертва внутри, рассмеялась бы.
На этой фразе Сет притворно морщится от боли, в то время как Кимми тихо хихикает.
– Убери телефон, юная леди! – ругает ее мать. – Наши правила действуют даже в случае траура.
Я сглатываю, потому что этот «случай траура» – мой брат, а Кимми снова прячет мобильный. Потом мы замолкаем, и только назойливый дождь равномерно стучит в окна. Не кажись эта мысль столь избитой, можно было бы сказать, что небо плачет по моему брату. Но это не так. Вполне вероятно, оно даже посмеивается. Ездит ли Малакай с Ра в его солнечной ладье по небосводу? И видит ли он тогда, что я делаю здесь, внизу?
Гарольд приносит Сету кофе, и дядя Джордж прочищает горло.
– Нам хотелось бы забрать тебя с собой в Хайклер, – осторожно начинает он. – Тебе не стоит оставаться тут одной.
– Я не одна. У меня есть Гарольд и Селкет.
– Гарольд тоже поедет с нами. Дворецкий в Хайклере ушел на пенсию, и мы предложили ему место.
– Отлично, – бормочу я в чашку безвкусного чая.
Вот чего хочет Гарольд? Наверняка он не меньше меня тоскует по Малакаю. Интересно, насколько невежливо будет попросить налить мне виски? Я с завистью кошусь на Константина, в чьем бокале звенят кубики льда, и от кузена не ускользает мой взгляд.
– Я поеду с ними, только если ты тоже поедешь, – говорит Гарольд.
Селкет тихо ворчит. Понятия не имею, что она пытается сказать таким образом, а вот Малакай бы понял ее комментарий.
– Мне бы хотелось еще какое-то время побыть рядом с ним.
– Разумеется, – откликается тетя Фиона. – Нам не обязательно уезжать сразу.
На секунду я прикрываю глаза.
– Не сто́ит. Я… я все же хотела бы побыть одна.
– Тогда я составлю тебе компанию, – решительно заявляет Кимми.
– Это твое желание или этого требует от тебя Гор? – огрызаюсь я.
Кузина задыхается от возмущения, а я вздрагиваю, потому что пугаю сама себя. Она берет себя в руки быстрее, чем я.
– Мы разговариваем не о тебе, – тихо произносит Кимми. – Во всяком случае, не очень часто.
Я замечаю нахмуренный лоб тети Фионы, однако она как минимум не настолько бестактна, чтобы расспрашивать дочь об общении с Гором. Не при всех.
– Мне бы хотелось, чтобы вы уехали. Пожалуйста. Вы очень добры, но не нужно за меня переживать. Я справлюсь.
– Значит, надо уезжать, – впервые вмешивается в беседу Константин. – Я не могу больше брать отгулы, а Тарис взрослая женщина. Она не нуждается в нашей защите, да и попросить о помощи может в любой момент.
Мне легко себе представить, как все медсестры в Грейт-Ормонд мгновенно подскакивают, стоит ему что-то сказать. Кузена не назовешь привлекательным мужчиной, он слишком угловат и крепко сбит. Но его руки творят чудеса, а говорит Константин всегда этим убедительным, даже авторитетным тоном. С ним никто не спорит, и в первый раз я этому рада.
Дядя Джордж окидывает меня внимательным взглядом.
– Уверена?
– Мне нужно немного времени для себя. – Я так часто продумывала и проговаривала эту фразу, что сама себе кажусь попугаем.