Первое время она его бессовестным не называла. Была уверена – что-то случилось, Куприянов не просто так исчез. Мало ли что в жизни случается? Может, пришлось срочно выручить попавшего в беду друга, или его отцу стало хуже и он снова попал в больницу, или... Вероника взяла отгулы и просидела два дня дома. Моталась по комнатам, слушала музыку, плакала тихонько, смотрела в окно. К вечеру третьего дня пришла в себя. «Хватит мечтать, знаешь, хватит мечтать», – спел ей с диска любимый Паша Кашин. Хватит мечтать, хватит строить воздушные замки и изводить себя дурацкими фантазиями. Друзей у Данилы не было. Имелись подружки, но вряд ли он кинулся бы выручать одну из них. Родители Данилы, по непроверенным сведениям, жили в далеком Ленинском районе, Вера с ними знакома не была и точного адреса не знала. Коллега-продавщица Ирка, с которой Вероника поделилась пережитыми страданиями, хмыкнула и сказала:
– Да ладно тебе, вот, блин, убивается! Свалил сожитель, движимое имущество с собой прихватил, с кем не бывает! Тоже мне невеста без места! Не бери в голову, бери в... – и конец соленой поговорки прошептала Вере на ухо. Остра на язык и мудра была Ирка, хотя и не оканчивала филологического факультета университета, а лишь два курса института механизации сельского хозяйства! С ней вот никогда бы такого не случилось, хотя жила она с Таширом, тот, конечно, под горячую руку мог ей глаз подбить, но любил, и подарки дарил, и обеспечивал! Иришка могла бы и вовсе не работать, но продолжала торговать из любви к искусству. Да в таком павильончике что б не работать! Новехонький, деревянный, украшен красными бумажными зонтиками, и продается там не селедка, не прищепки, а благородный напиток – чай. Отличный чай в красивых банках, и развесной, дорогой, и заварочный, и чайники в китайских иероглифах, и чашечки, и миниатюрные слитки тростникового сахара, похожие на серые опалы... Ирка в красном кимоно с золотым драконом во всю спину блестящей лопаткой насыпает в пакетики душистые чайные смеси. И открываются они не с раннего утра, а с десяти часов, и покупатели часто подходят, помногу берут. На Руси никто еще чаем не подавился, верно подмечено!
– Вероник, ты что припозднилась? – крикнула соседка Тамара Тимофеевна, старая ехидна, торгующая напротив пакетами полиэтиленовыми. – Проспала, что ль? Так ночью спать надо, а не чем другим заниматься!
– Ага, как же, – пробормотала Вера себе под нос. Тихонько, чтобы Тамара Тимофеевна не услышала. Хоть и кикимора она, а плохо быть с соседкой в ссоре. Поэтому огрызнулась тихонько, громко же произнесла с льстивым смешком:
– Проспала, Тамара Тимофеевна! Ну ничего, завтра выходной, отосплюсь!
– Дело молодое, – согласилась соседка. Хрупкий мир был восстановлен, а лоток установлен. Начался рабочий день!
Вопреки мрачным предчувствиям оказалось не так уж холодно. Вероника даже куртку расстегнула, сдвинула ушанку на затылок, зарозовелась. Торговля пошла бойко, народ уже начал покупать-запасать подарки к празднику. Какая-то девушка выбрала себе полный набор штуковин для ванной – мыльницу, щетку, стакан, дозатор, еще какую-то дребедень. Все прозрачное, внутри плещется синий гель и плавают желтые уточки. Красота какая! Вера ловко поймала за шиворот черномазого мальчишку, который стянул и в рукав спрятал набор крючков для полотенец. Веселые были крючки, резвились на них толстенькие русалки, и Вероника отобрала набор у мальчишки.
– Зачем он тебе, скажи на милость? А? На вот апельсин! Иди отсюда!
Но цыганенок не взял апельсина, только взглянул косо, зло, как укусил. И убежал. Красивый, яркий, солнечный плод остался лежать в ладони Вероники, обжигая ее оранжевым светом. На душе стало как-то кисло и горьковато.
Глава 2
Раньше все было по-другому. Большая квартира – та самая, в которой Вероника живет сейчас одна, даже уже без Данилы, выглядела иначе, потому что – Дом. Главная в доме – разумеется, мама. Худая, высокая, с копной пепельных волос, умная, насмешливая. Вера Ивановна Солодкова, профессор русской литературы, предмет обожания студенток и дочерей. В ее комнате всегда царил беспорядок, состоявший из книг, нот, рукописей, пепельниц, чашек, косметики – но главным образом все-таки книг. А еще ветер, и пепел, и непременно розы в высоком стакане. Мама танцевала вальсы и плавала, как рыба. Ветер, пепел, розы, вальс, вода – в этом была вся мама, и все ею восхищались.
Отец. Он зарабатывал деньги, покупал разные бесполезные вещи – например, шкаф в прихожую, или золотые браслеты всем «своим дамам», как он галантно называл маму и двух дочек – старшую Веронику, младшую Викторию. И сам он тоже как шкаф в прихожей – большой, темный, вроде бы необходимый, но ужасно скучный.