В его глазах появился блеск — блеск триумфа?
— Давай пока разберемся с бриллиантами, — решил он.
— Мы можем поехать в Дурбан в пятницу.
— Отлично. Утром я пришлю тебе чек на часть суммы.
— Спасибо. — Их руки соединились в крепком пожатии. — Я думаю, ты понимаешь, как много это для меня значит.
— Да, — кивнул он, отпуская ее руку.
На веранду вышла Лея.
— Что произошло? — спросила она, когда Дарвэл уехал. — Вы оба выглядели так официально, а Вэл отказался остаться на ужин.
— Наверное, он спешил… к Эмералд… Мы заключили сделку. Он согласился купить бриллианты.
— Жаль, что тебе приходится с ними расставаться. Камни надежнее, чем ценные бумаги.
— Бабушка затем и завещала их мне — чтобы я правильно распорядилась ими в случае крайней нужды. — Кэролайн решительно посмотрела Лее в глаза. — Пришло время.
— Оно бы не пришло, если бы не твой двоюродный брат, — фыркнула Лея. — Ну да ладно, бог с ним, с Гейни. Мне нужно ехать домой. У вас тут хорошо, но дома, как известно, лучше.
— Ты беспокоишься за ферму? — спросила Кэролайн. — Или за своего брата?
— О нем беспокоиться бесполезно, — улыбнулась Лея. — И у нас отличный управляющий. Похож на Вэла, между прочим. Прямой, надежный и невероятно честный. По правде говоря, мы его не заслуживаем. Иоганн никогда фермой не занимался — у него всегда был этот бзик по поводу происхождения человека. Я уверена, что он не оставляет надежду найти «недостающее звено» где-нибудь в горах Малути!
— Я бы хотела, чтобы ты осталась, если можешь, — тепло сказала Кэролайн. — Когда ты в «Салеме», мне уютнее.
— Все равно мне придется уехать когда-нибудь. Но не на этой неделе, раз уж ты так меня просишь. Ты же не выйдешь замуж за Гейни, да?
— Нет, не выйду. Ни за Гейни, ни… за кого бы то ни было.
— Ты передумаешь, — пророчески заявила Лея, — когда-нибудь.
— Нет, Лея. — Голос Кэролайн дрожал от затаенной муки. — Никто мне не нужен.
— Кроме Вэла?
— Да…
— Наверное, ты ему нравишься, но раз вернулась Эмералд, все сильно усложнилось.
— Я не могу представить себе мужчину, который не влюбился бы в Эмералд, — вздохнула Кэролайн. — Я никогда не видела подобной красоты.
— Разве красота не рождается в глазах смотрящего на нее? Вэл не ездил бы за тридевять земель только ради красивого лица.
— Но у нее не только красивое лицо. Она необычная, Лея. Даже я это увидела, хотя я и не большой знаток человеческих душ. Что бы она в своей жизни ни совершила, она сделала это потому, что страстно верила: так будет правильно. В ней есть что-то, что сразу бросается в глаза, какая-то целеустремленность. Это могло прийти с опытом. Горьким опытом.
— Ну не знаю… Интересно, а где ее муж?
— Умер, наверное. Иначе она вряд ли появилась бы в «Йондер-Хилл».
Мысль о том, что Эмералд сейчас в доме Дарвэла, снова обожгла душу Кэролайн страданием, хотя разум ее и смирился с этим. Тому, что Эмералд появилась в «Йондер-Хилл», могла быть только одна причина: ее муж умер и она свободна для нового брака с Вэлом!
Следующим утром Дарвэл Преториус, как и обещал, прислал чек.
— Ну вот, тень виселицы, нависшая надо мной, отступила! — возликовал Гейни. — Это нас ненадолго поддержит.
— Это поддержит «Салем», — твердо заявила Кэролайн. — Я могу одолжить тебе некоторую сумму, но очень небольшую. Достаточную, может быть, только для того, чтобы дать тебе время продать лошадей, «багги» и что бы там ни было и выплатить самые срочные долги.
— Господи боже! — раздраженно воскликнул он. — Ты говоришь как бабушка!
— А я и хочу быть на нее похожей, — спокойно ответила она. — Я чувствую, будто знаю о ней все.
— И то, каким наказанием я был для нее? Хорошо, дорогая, я больше не буду омрачать твою прекрасную жизнь!
— Гейни! Что ты имеешь в виду?
— То, что я сказал. С меня хватит! Бога ради, Кэролайн, отпусти меня!
Это был крик души. «Салем» вытягивал из Гейни все соки — и все потому, что он хотел жить иначе, разводить лошадей и тренировать их, и лететь на них к победе.
— Это ужасно, — грустно сказал Гейни. — Хотеть чего-то больше всего на свете, хотеть и знать, что, скорее всего, ты никогда этого не получишь.
— Я понимаю, — кивнула Кэролайн. — Это будто жить только наполовину.
Он стоял и смотрел на нее, и между ними был чек Дарвэла. Его не хватило бы на выплату всех долгов Гейни, но с помощью этих денег он смог бы заставить кредиторов надолго замолчать. Однако Дарвэл сказал, что деньги нужно вложить в «Салем».
— Я продам тебе мою половину плантации, — решительно заявил Гейни. — Ты одна управишься с ней даже лучше, чем если бы я был рядом.
Это предложение испугало Кэролайн.
— А куда пойдешь ты?
— Догадайся! — Его глаза светились воодушевлением. — В Дурбан, конечно. Я буду жить там — по-настоящему жить. В «Салеме» я задыхаюсь. А ты его любишь. Ты сама так сказала. Так возьми его и отпусти меня. Прошу тебя, Кэролайн. Отпусти меня!
В первый раз Кэролайн верила, что Гейни говорит искренне. Дело было не в деньгах — ему действительно нужна была свобода, чтобы жить так, как он хочет, работать с лошадьми, быть частью того мира, который для нее ничего не значил.
— Я ничего не понимаю в лошадях, Гейни, но я чувствую, что ты имеешь в виду.
— Так ты сделаешь это? — Гейни просиял, увидев первые признаки того, что она ему уступает. — Я могу продать свою часть «Салема» только тебе. Но ты не пожалеешь, вот увидишь. Ты поставишь «Салем» на ноги и… и все тебе помогут!
Он не назвал Дарвэла, но говорил именно о нем. А Кэролайн знала, что больше не сможет обратиться к Дарвэлу за помощью, по крайней мере, до тех пор, пока не предложит ему что-нибудь взамен. «Салем»?..
В пятницу утром Гейни с радостью согласился отвезти ее в Дурбан. Кэролайн доходчиво объяснила ему, что это дело не касается никого, кроме нее и Дарвэла. Она передаст ему бриллианты, а его чек пойдет на ее личный счет. Камни уже оценены, так что вся процедура займет не больше часа. У нее будут деньги, чтобы выкупить долю Гейни, а у Дарвэла будут бриллианты Мириам Вермеер. Честная сделка. У Кэролайн не было причин испытывать неловкость. А с камнями она расставалась без сожаления — им пришло время выполнить свое предназначение, ради которого они были куплены много лет назад.
Был ясный зимний день, с безоблачного голубого неба светило солнце, а с океана дул свежий ветер. Гейни гнал машину так, будто они опаздывали, и расстояние, отделяющее их от Дурбана, сокращалось с каждой минутой.
— Мы приедем слишком рано, — сказала Кэролайн. — Встреча с Дарвэлом только в два часа.
— Мы можем позавтракать в «Эдварде». — Для Гейни эта поездка уже превратилась в праздник.
Он заказал роскошный завтрак. «Гейни швыряется деньгами, даже если их у него нет», — грустно подумала Кэролайн.
— Все будет хорошо, дорогая, — заявил он, заказывая шампанское. — Вот увидишь!
Дарвэл ждал Кэролайн в банке, расположившись в кабинете управляющего.
— Ты уверена в своем решении? — спросил он, когда им принесли камни.
— У меня твой чек, а в понедельник банту придут в «Салем» резать тростник, — сказала она.
— Это весьма ценные экземпляры, — заверил управляющий, открывая ящичек с бриллиантами Мириам Вермеер. — Вам, наверное, до смерти жаль с ними расставаться, мисс Нортон.
Он разложил камни на синем бархате — прекрасные, искрящиеся; некоторые — необработанные, другие — играющие огненными гранями, слепящие глаза вспышками сфокусированного в них света. Несколько камней были вставлены в оправы, но даже они меркли перед красотой самого лучшего в коллекции кольца. Оно было сделано в виде креста с двумя бриллиантами самой чистой воды. Кэролайн завороженно смотрела на это кольцо. Она могла бы его носить… Но что толку, если все это уже не принадлежит ей?
Дарвэл взял кольцо, чтобы лучше его рассмотреть Он поворачивал его так и эдак, с видом знатока, заставляя камни сверкать.