В синих глазах мальчика промелькнул оттенок испуга, но сейчас же исчез. Он не поверил деду. Во всяком случае, Небби не сошел с трона своего безграничного гнева. С диким мужеством поджигателя кораблей мальчик решил, что, если дед действительно сделает такую ужасную вещь, он, Небби, станет на колени и попросит Господа Бога убить Неда. В маленькой детской душе разгорелось желание мести. Да, он станет на колени подле Неда и будет громко молиться Богу, чтобы Нед заранее знал о близости своей гибели.
— Конь деревянный, — сказал Небби, глядя на деда с горьким и болезненным торжеством. — Он не может ожить!
И в приступе разочарования Небби зарыдал, вырвался из слабо державшей его руки деда, побежал на корму, спрятался в каюту, залез под лавку. Он не вышел к обеду и долго, упорно молчал.
После обеда он выполз на палубу, заплаканный, но непоколебимый. С ним был и морской конь. Взрослые смотрели на него и видели, что мальчик принял какое-то решение.
— Небби, — сурово сказал Закки, — пойди и сейчас же попроси прощения у Неда, не то я унесу с собой морского коня, и ты никогда больше его не увидишь… И другого не принесу.
Небби молчал и но двигался.
Это повторялось много раз. Небби не мог отделаться от негодования; он не спускал глаз с того места своего чудовища, с которого башмак Неда сбил краску.
— Нед злой, гадкий, — вдруг сказал Небби в новом приливе злобы.
— Молчи! — крикнул по-настоящему рассерженный дед. — Ты мог поправить дело, а теперь я дам тебе хороший урок.
Он поднялся, вырвал морского коня из рук внука и подошел к веревочной лестнице. Скоро дед снова превратился в чудовище, закрытое резиновым покровом, с куполообразным шлемом на голове. Медленно и с торжественностью, подобающей ужасной казни, дед намотал бечевку на шею морского коня и подошел к борту барки, держа его под мышкой. Он начал спускаться по ступеням веревочной лестницы; вот над водой остались только его плечи и медный шлем. Небби с мукой в глазах смотрел на них. Морской конь смутно рисовался в воде, и мальчику казалось, что это черное существо колеблется. Конечно, конь уплывет. Потом плечи и, наконец, и большая медная голова исчезли, и только лестница слегка подергивалась да трубка надувалась, говоря, что кто-то двигался там далеко-далеко в полутемной воде. От деда Небби знал, что на дне моря «всегда вечер».
Ребенок всхлипнул раза два, но без слез, и около получаса пролежал ничком, глядя вниз. Несколько раз он видел, как что-то темное проплыло, быстро и странно пошевеливая хвостом. И Небби начал тихонько напевать:
«В морской глубине мчатся дикие кони…»
Но призыв не подействовал, не вызвал морского коня на поверхность, и, пропев куплет раз двенадцать, Небби замолчал. Теперь он ждал деда. В нем зародилась одна смутная надежда и все росла, росла. Может быть, дед привяжет коня, и он не уплывет? И, может быть, деда принесет его с собой, когда вернется? Небби чувствовал, что он охотно, охотно попросит прощения у Неда, если только деда опять принесет с собой его дорогое сокровище.
Закки дал сигнал; он начал подниматься; Небби дрожал, наблюдая за тем, как воздухоносная трубка и сигнальная веревка навертывались на свои катушки. Вот и большой купол шлема неопределенно наметился в воде; скоро он показался над поверхностью; вот вышли и громадные плечи водолаза и… Небби увидел, что у деда не было ничего в руках. Мальчик смертельно побледнел. Деда, действительно, отпустил морского коня!
На самом же деле Закки привязал игрушку к одному из толстых стволов морских трав на дне моря, чтобы конь предательски не всплыл на поверхность.
Бинни снял с деда его водолазный костюм, а Небби повернулся к Неду с бледным, как мел, лицом, на котором его синие глаза положительно горели. В то же мгновение Закки сказал Бинни:
— Да, я накрепко привязал коня.
И гнев Небби внезапно упал под наплывом одной сладкой надежды. Он подбежал к Закки.
— Он ожил, деда? — спросил мальчик, задыхаясь, и на его личике выразилось ожидание.
— Ну да, — с напускной суровостью ответил Закки. — Ты потерял его. Он все плавает да плавает кругом.
Глаза Небби загорелись; новая идея в его детском уме приняла совершенно определенную форму. Дед смотрел на внука притворно суровыми глазами и поражался, до чего мало подействовали на мальчика, как он предполагал, уничтожающие известия об окончательной потере морского коня. Небби ни одним словом не обмолвился деду о планах, которые рисовались в его смелой детской головке. Раза два он открывал было губы, чтобы задать ему несколько вопросов, потом снова замыкался в молчании, инстинктивно понимая, что неосторожные слова могут пробудить подозрения в деде. Небби снова подкрался к борту барки, лег ничком и стал смотреть в воду. Его гнев почти совершенно исчез под наплывом новой чудной идеи. Он хотел просить Бога поскорее убить Неда, но теперь все изменилось, хотя, конечно, в своей дикой душе мальчик не простил виновного. Конечно, он никогда, никогда не простит Неда, будет помнить о его грехе «веки вечные», пожалуй, до следующего дня. Но как удивится этот преступный Нед, когда он снова увидит коня!
Понятно, не в такую форму отливались мысли Небби; но все это смутно мелькало в его детском уме.
В этот день дед еще дважды спускался под воду, и каждый раз, когда он приходил обратно, Небби расспрашивал его о том, что делает морской конь, а Закки притворно суровым тоном рассказывал внуку, что конь все плавает и ныряет, и предлагал ребенку просить прощения у Неда.
В эту ночь, когда трос взрослых заснули в маленькой кормовой каюте, Небби выскользнул из своей койки и быстро взбежал по лестнице. Он остановился на палубе, там, где висел водолазный костюм деда, и тихонько, осторожно достал громадный медный шлем, поблескивающий в слабом свете звезд. Обеими руками, с трудом и неловко потащил он его по доскам палубы; воздухоносная трубка развертывалась вслед за ним. Шлем был слишком неуклюж и его трудно было надеть на курчавую головку. После нескольких неудачных попыток мальчик положил его набок, сам стал на колени, пригнулся к доскам и всунул в него головку, потом с большими усилиями поднялся на ноги и начал пятиться по направлению к поднятой из воды лестнице деда. Ему удалось ступить на перекладину левой, потом правой ногой. Медленно и с трудом спускался мальчик. Правда, босая ножка ребенка коснулась воды на четвертой перекладине. Небби остановился, но через секунду спустил и вторую. Вода была теплая, приятная, и Небби недолго колебался. Еще перекладина, золотоволосый ребенок снова остановился и постарался заглянуть в воду. От этого движения громадный шлем покачнулся назад, маленький носик Небби ударился о его край, из решительных глаз полились слезы; держась правой рукой за лестницу, Небби попробовал левой поправить шлем.