Эмрис вытащил заколку, скреплявшую ее локоны, и руки его погрузились в ниспадающую волну густых длинных волос. Он затаил дыхание. Божественно! Похоже на мягкий струящийся черный шелк. Обняв ее за плечи, Эмрис припоминал, что ему удалось вытянуть из священника. В этой девушке действительно было нечто, что его совершенно очаровывало.
– Однако вашего приятеля, отца Мэттью, не так-то просто разговорить.
– И это я слышу от вас, известного дипломата? – Элизабет попыталась унять предательскую дрожь, когда он ласково обнял ее за талию. Не зная, что делать, она наконец решилась положить на скамейку плащ, который до этого теребила в руках.
– О-о, так значит, вы все же хоть что-то слышали обо мне? – вкрадчиво прошептал он у нее над самым ухом и прижал еще крепче к себе.
– Конечно! Вы знамениты подвигами не только на поле брани, но и в дамских будуарах. – В мягком голосе Элизабет слышалась легкая ирония. – О вас слагают легенды! Поговаривают, что вашим оруженосцам бывает туго: им приходится подбирать тела сверхчувствительных дам, падающих от восторга при одном только вашем приближении.
– Да-а? В самом деле? М-м, ну а что вы сами можете сказать на этот счет? Должны же вы если не падать, то, по крайней мере, испытывать легкое головокружение?
– Ну-у нечто, э-э, такое… – Она не отрываясь смотрела, как сильные руки продвигаются вверх от талии и ее грудь оказывается в теплом и нежном плену его ладоней. – Но думать об этом сейчас – это… это пустая болтовня!
– У нас с вами на редкость схожие ощущения!
Эмрис осторожно развернул девушку лицом к себе. Несмотря на слабый свет жаровни, здоровенная ссадина на щеке сразу бросилась в глаза.
– Кто вас ударил? – нахмурился Эмрис. Он поднял руку, чтобы ощупать рану, но Элизабет быстро увернулась. Она не нуждалась ни в чьем сочувствии.
– Мне пришлось прорываться сквозь боевой заслон женщин, жаждущих встречи с вами. – Изобразив на лице улыбку, Элизабет пыталась уклониться от его рук, но он решительно развернул ее лицом к себе.
– Вы должны сказать мне, кто вас ударил, – потребовал он.
– Ну-у, она очень похожа на рыцаря, хотя, мне кажется, что даже для вас будет крупновата, – Элизабет изо всех сил стремилась свести неприятный разговор к шутке. – Такая мощная, крупная, во-от такая! Довольно пожилая, но с очень хорошим ударом правой. Она… ей не удалось меня удержать.
– Милая леди, это не ответ на мой вопрос! – судя по интонации, Эмрис не собирался позволить ей уклониться от прямого ответа.
– Ну ладно, на самом деле меня действительно ударили. Может быть, именно поэтому у меня сейчас в голове такой сумбур.
Она старалась избежать проницательного взгляда шотландца. Ей было легче болтать, нести несусветную чепуху, чем решиться взглянуть еще раз в его немыслимой голубизны глаза или отдаться ощущениям, которые рождало в ней его тесное объятие. Быть в таком близком соприкосновении, чувствовать, как мощно вздымается при каждом вдохе его грудь, ощущать жар сильного мужского тела – это вызывало непонятную расслабленность.
– Может быть, вы позволите мне вам помочь? Я знаю, кто вы.
Поняв, что от отца Мэттью сведений не добьешься, Эмрис предпринял некоторые шаги, чтобы выяснить, кто она такая. И его не ввели в заблуждение ее уловки. Кто-то ее обидел. Но кто? Шотландец легонько приподнял пальцами ее подбородок, вынуждая девушку наконец посмотреть ему прямо в глаза.
– Вы – Элизабет Болейн, дочь сэра Томаса Болейна, посла короля Генриха VIII во Франции. Ваша мать – Катрин Вальмонт. Большую часть жизни провели при французском дворе – что меня, надо сказать, не удивило – ваша красота и ум подтверждают это. И, по словам герцога Бурбонского, вы ни с кем не делите свою постель, по крайней мере в открытую.
– Это он вам все наговорил? – растерянно пробормотала Элизабет. – Милорд, я весьма смущена тем, что вам пришлось затратить усилия, раздобывая сведения обо мне. Суть же моего положения очень проста – я не вращаюсь в свете.
– Но вас кто-то обидел, причинил вам боль! Может быть, кто-то был задет моим сделанным в открытую подарком? Неужели кого-то могло оскорбить мое внимание к вам во время турнира?
Элизабет непроизвольно вспомнила встречу с отцом. Удивительно, но он даже ни разу не упомянул о том внимании, что было уделено его дочери на празднике. А ведь он был там и все видел, так же, впрочем, как и все окружающие. И все же…
– Нет-нет, не беспокойтесь! Эта царапина только выглядит так ужасно. Мне совсем не больно!
– Милая леди, не знаю, кого вы пытаетесь защитить, но, поверьте мне, такой человек вас не достоин! – Эмрис отступил на шаг и окинул ее взглядом с головы до ног. – Если бы вы доверили это дело мне, я бы дал этому молодцу несколько уроков вежливого обхождения с дамами. Уверяю вас, он бы их хорошо запомнил.
– Пожалуйста, не надо об этом… – Элизабет схватила его за руку – Я не для того сюда пришла. Это как раз меня меньше волнует…
– Тогда почему вы пришли? Или, может быть, будет вернее сказать – зачем? – проговорив это, Эмрис поднес ее ладонь к губам и медленно, осторожно поцеловал каждый пальчик поочередно. – Может быть, вы хотите отомстить ему?
– Возможно! – пробормотала она, отдергивая руку и пряча ее в складках платья.
– Хорошо! И насколько далеко вы намерены зайти в своей мести? – Он вновь заключил ее в объятия.
– Моя ме… – Ей не удалось договорить, потому что как раз в этот момент он наклонился и нежно, но вместе с тем и требовательно приник к ее губам в поцелуе. В нем было что-то дразнящее и соблазняющее.
– Как долго он должен будет страдать? – прошептал Эмрис, прижимая ее к себе еще крепче.
Она была такая сладкая, мягкая и податливая. Она откликалась на его призыв так естественно, ее прильнувшее к нему тело было хрупким и нежным. Эмрис вдруг почувствовал сильное возбуждение, желание немедленно сорвать с нее одежду, прижаться к ней обнаженной, целовать с головы до ног… Ну и ладно, что она пришла не по его зову, а явно с какой-то тайной целью. Ничего страшного. После этой ночи все изменится. В следующий раз она придет уже потому, что будет желать его самого.
У Элизабет перехватило дыхание. Она не могла опомниться, сердце в груди стучало как молот. Неужели так бывает от одного только поцелуя? Она чувствовала, что все в ней перевернулось, как будто она стала иной. Подчиняясь неожиданному порыву, она, привстав на цыпочки, обвила Эмриса руками за шею, чтобы быть еще ближе к нему, прильнуть еще крепче. Он был приятно удивлен ее страстностью.
– Скажи, как долго он должен будет страдать? – Его сильные руки ловко справлялись с застежками платья. Он начал осыпать дразнящими поцелуями ее щеки, шею, спускаясь все ниже.
– О-о! Все время… всегда! – прошептала она в ответ.
ГЛАВА 4
Элизабет ожидала, что это будет неприятно, больно, но быстро закончится.
Что же происходит? Она вся горит, все ее чувства болезненно обострены, ей хочется немедленной разрядки! Но сквозь приятный туман, окутывающий ее мозг, она все же понимает, что все еще не потеряла свою девственность.
Элизабет раскрыла глаза и увидела, как Эмрис осторожно разжимает ее руку, мертвой хваткой вцепившуюся в простыню. Она глядела в его полные страсти глаза, пока он целовал ее ладонь.
– Элизабет, ну не бойся! Ты можешь потрогать меня.
Он взял ее руку и, легонько приподнявшись над ней, дал ей возможность самой погладить его. Она в ужасе осознала, что он лежит на ней – голый. И она тоже… почти раздета.
Элизабет настолько была заворожена его волшебными ласками, нежными прикосновениями губ, рук, бесконечными манящими поцелуями, что совершенно забыла о цели своего прихода, о том, в какой ситуации она оказалась, забыла вообще обо всем на свете. Она чувствовала только силу его рук, его ласковые прикосновения, когда он раздевал ее и потом, когда приподнял и отнес на постель. После этого все куда-то уплыло.
Сейчас, увидев вдруг свою расстегнутую рубашку и выставленную напоказ грудь, она попыталась вырвать руку, чтобы прикрыться. Но он оказался проворней.