Выбрать главу
II

Юный, лучезарный марсианин несся на крыльях любви и аэроплана к далекой-далекой Земле…

Хотя с того времени, когда он отправил первую телеграмму своей возлюбленной землянке (по-марсиански: жительница Земли — землянка, а не земляника) прошло 30 лет — по марсианскому счету, и 60 — по земному, он был все еще свеж, как сам бог любви.

Жители Марса, вообще, замечательно сохраняются. Они не знают ни убойного питания, ни алкоголя, ни театров, кинематографов и клубов, словом, ничего, что старит и преждевременно убивает бедных землян…

Итак, распустив свои чудесные электрические крылья, на каждом из которых был напечатан подробный адрес сработавшей их фабрики, закутавшись в голубую тогу и надвинув на голову прозрачный колпак со сжатым воздухом — марсианин несся в междупланетном пространстве — к Земле!

Он сделал уже большую часть пути, когда его зоркие глаза рассмотрели быстро приближающуюся точку…

Это был земной стеклянный экипаж, немного громоздкий, немного смешной… Но стоит ли обращать внимание на такие пустяки… Ведь в том экипаже — она, дивная, прекрасная дочь далекой Земли…

Ближе, ближе!..

Взмахи крыльев сильней и сильней…

Полет марсианина с каждым мгновением стремительней…

Наталья Львовна уже видит его — воплощение своих грез… Как он красив! О, теперь она не жалеет, что сберегла для него нетронутым свое подсохшее сердце, что была всегда так беспощадно целомудренна по отношению к ничтожным землянам…

Он заметил ее. Глядит… Но что это? Почему вдруг погас его лучистый взор? Откуда этот панический ужас на его светлом лице? Отчего он так резко поворачивает? Отчего он несется назад — все быстрее… быстрее…

Она подает свистки… Пытается остановить его, но все напрасно: марсианина уже нет, он исчез вдали…

Наталья Львовна ломает руки, Наталья Львовна плачет…

Неблагодарный! 60 лет ждать! 60 лет быть верной…

Вылететь с Земли два года тому назад, не обращая внимания на злейший ревматизм, кашель и насморк… Два года — неуклонно стремиться в высь…

Не оценил такой любви! Таких жертв…

Скорее — назад, на Землю, дальше от этого красивого злодея… Скорее к себе домой, в уютный профессорский кабинет, к радио-камину, к нагретому электро-шлафроку, к удобным старым туфлям, к хорошей сигаре…

Довольно! Довольно!..

III

А лучезарный марсианин, возвратившись на свою планету, немедленно собрал всех астрономов Марса на лекционном поле и прочел обширный доклад об «ужасном внешнем виде землянок».

Из этой лекции слетевшиеся ученые астрономы Марса узнали, что «землянки» имеют сгорбленную спину, морщинистую темную кожу на лице, беззубый рот и белые волосы. И таковы — лучшие из них, те, которые пользуются у «землян» наибольшим успехом…

После бурных выражений ужаса и негодования собрание ученых марсиан вынесло резолюцию: «Прекратить навсегда всякие сношения с Землей, ибо созерцание ее обитательниц грозит испортить эстетический вкус утонченных любителей красоты — марсиан».

И с тех пор марсиане перестали отвечать на сигналы с Земли.

Приложения

Ефим Горин

ОТРЫВКИ ИЗ ДНЕВНИКА ИЗОБРЕТАТЕЛЯ

I
Моя юность цвела Средь лесов и полей, Но печальна, грустна Даль промчавшихся дней. Не любил я пахать Говорю от души Но любил помечтать В леса темной глуши. И любил я читать Книги были мой рай, Но за них пострадать Мне пришлось через край. В них героев дела Увлекали меня, Коль шалун был герой, Шалуном был и я. Если плотник он был То я был столяром Все стругал, все рубил Топором и ножом. И за страсть эту я Битый был каждый день, У отца для меня Был особый ремень.
II
В раннем детстве взор духовный, Устремивши в даль времен, Видел я, загадки полный, Свет, едва забрезжил он. А потом, все разрастаясь, Стал он ярче и светлей, Я узнал не колебаясь, В нем звезду судьбы моей. С этих пор влилось без меры В сердце розовых надежд, Не утратил этой веры До сих пор я в тайну звезд. Вижу звездочку все выше, Больше свет ее огня, И она в минуты горя Вверх зовет с собой меня. А когда в разгар сомненья, Сердце что-то защемит, Не дает мне падать духом, Смело вдаль идти велит. Там, на темном небосклоне, Словно точек светлый ряд, Звезды, трепетно мерцая, Переливами горят. И, смотря на точки эти, Вижу блеск «ее» лучей, А в таинственном их свете Призрак счастья лучших дней.