– Ну что, гостья из Германии, кушать подано, – обратилась она к Анне.
Герман тем временем вытащил нож, нарезал толстыми кусками хлеб и то, что напоминало колбасу, разложив все это прямо на лавке. От такой антисанитарии у Анны возникло чувство брезгливости, хотя есть хотелось просто невыносимо. Она вспомнила, что последний раз обедала, если это можно назвать обедом, в кафе у дороги вместе со Сказочником. Тут она вспомнила, что его, наверное, уже нет в живых, что он сгорел заживо в сарае и, видимо, подобная участь ожидала и её. От таких мыслей чувство голода сменилось ощущением тошноты. Из оцепенения её вывел голос Зои:
– Чё сидишь, ешь давай! Нам еще далеко ехать, а за тобой все равно никто не придет, это не в вашей Германии, тут нету ресторанов и колбасок ваших вонючих, попробуй-ка от экологически чистых…, – она откусила новый кусок,
– Вы эту колбасу из похищенных людей делаете? – как-то вырвалось у Анны.
Герман мельком глянул на неё, и вдруг улыбнулся. В глазах загорелся недобрый огонек. Морщины на лице перекосились и стали еще глубже.
– Не боись, мы не людоеды, – улыбаясь, сказал он.
Анна взяла кусок колбасы и хлеба. Пища источала какой-то божественный аромат. Хлеб оказался слегка кисловатым, видимо кто-то переборщил с дрожжами, а колбаса просто таяла во рту, и, не смотря на непрезентабельный вид, была очень вкусной.
От пищи и горячего чая по телу распространилась какая-то непреодолимая истома. Проблемы несколько отдалились.
Герман и Зоя, закончив трапезу, вновь закурили.
«Сколько же они курят», – подумала Анна. Вообще здесь очень много курят, вспомнила она снова Сказочника. И опять ей стало тоскливо.
– Ну что, поеду встречу, – сказал Герман, поднявшись.
– Ты скоро? – Зоя повернулась к нему.
– Побыстрее постараюсь. Нам бы до темноты отсюда тронуться.
– А с ней что? – Зоя кивнула на Анну.
Герман встал и подошел к Анне и вдруг, наклонившись, каким-то неуловимым движением заломил ей руки назад. Она почувствовала на запястьях холод металла и поняла, что ей надели наручники.
– Это на всякий случай, – сказал Герман Анне. – Теперь только следить нужно, – обратился он к Зое.
– Уж извините, госпожа немка, – улыбнулась Зоя.
– Если что, я на связи, – Герман повернулся и пошел к своему коню. Но на полпути он развернулся, будто вспомнив что-то, но видимо передумал, и, махнув рукой, подошел к коню и вскочил в седло.
Прошло полчаса, а может и больше, с тех пор как уехал Герман. Зоя сидела на лавке и курила, то и дело, доставая из кармана фляжку и прикладываясь к ней. Анна лежала напротив нее на другой лавке и смотрела в бесконечное голубое небо. С тех пор как уехал Герман, они не сказали друг другу ни слова. Анна не знала, сколько времени они провели в пути, но, судя по тому, что начинало холодать, приближался вечер. Видимо ночь предстояло провести тут, в обществе очаровательной и ласковой Зои. Убивать Анну, судя по всему, пока не собирались, и было время подумать о плане спасения.
– Пошли в дом, – голос Зои прервал тишину. Она встала, пошатываясь, и склонилась над Анной.
«Похоже, она успела уже изрядно выпить» – подумала Анна.
– Мне надо в туалет, – Анна смотрела на свою надзирательницу снизу вверх.
– Иди сюда, сниму тебе штанишки, девочка, – язвительно улыбнулась Зоя.
– Я так не могу! – возмутилась Анна. – Сними эти, она тряхнула за спиной руками.
– Не можешь, делай в штаны! – рявкнула Зоя, и отвернулась.
«Как это унизительно! Ужасные люди, ужасная страна! Когда же кончится этот кошмар! Деваться было некуда, придется идти на поводу у этой дикарки».
– Эй! – окликнула Анна. Зоя обернулась. Злая улыбка заиграла на ее лице.
В избушке был низкий потолок, справа стояла какая-то штука из железа, как потом оказалось – это была печь. На нее Зоя поставила тот самый грязный чайник с остатками кипятка, который прихватила собой с треноги. Напротив двери было маленькое грязное оконце, у оконца стоял стол, черный, как и вся избушка изнутри. Слева вдоль всей стены были нары, на них валялись какие-то тряпки, напоминающие подушки. Здесь было очень сумрачно
– Сейчас свет включим, – бросила Зоя и зажгла свечку, стоящую в стеклянной банке на столе. Мерцающие красноватые блики разбежались по сторонам, превращая избушку в жилище Бабы Яги.