Да, Герман! – она молча вздохнула. – Надо об этом подумать»
– Смотри! – прервал её размышления Сказочник, – кажется скоро рассвет. – Он махнул рукой налево.
Небо у горизонта посветлело, верхушки гор вдали окрасились розовым цветом. За раздумьями Анна не заметила, что предметы вокруг стали обретать привычные цвета.
– Нам придется ехать быстрее, дорогая моя, а то мы эта, сильно тихо едем. Там впереди избы должны быть…
– Что быть? – не поняла Анна.
– Эти, избы, ну-у, – протянул Сказочник. – Дома такие, деревянные.
– Там уже будут люди! Мы можем обратиться в полицию! – обрадовалась Анна.
– Нет, какая там полиция. Просто дома, старые, еще после войны их построили. Если быстро поедем, успеем перекусить и вздремнуть часик. Я вот чего-то устал.
– Алекс, я думаю нам надо очень быстро приехать к людям. Нас там не тронут!
– Ага, – усмехнулся Сказочник. – Людей ты не знаешь! Еще как тронут. Это тебе не Европа. Тут деревни маленькие, народу мало в них живет.
Неожиданно он спросил:
– А Германа помнишь?
Анна кивнула.
– Хорошо. А куда он уехал?
– Я не знаю.
– А я тем более не знаю! Один уехал, на коне. Значит эта, знает, куда ехать! Значит он местный! Правильно?
– Вы правы, Алекс – согласилась Анна.
«Да в тебе талант следователя умирает!» – неожиданно вмешался Голос.
– Заткнись, слышь! – зло прошипел Сказочник.
– Что? – удивилась Анна.
– Это я не тебе, так, ничего…
Анна огляделась. Никого. «Странно…» – подумала она.
– И чё я говорил? Выходит, Герман местный, его тут в округе все знают! Нам от него не уйти. По крайней мере, нам надо эта, до районного центра чапать! Сейчас утро, Герман, может, уже вернулся, Зою пытает и воспитывает. Потом они в погоню отправятся, если уже не отправились. Так что времени у нас совсем мало, может час-полтора. И еще, вдруг он нас по следам найдет, выяснит, куда пошли! А если догонит – все, кирдык нам! Кирдык и абсарабжик!
Анну удивил настрой Сказочника, было не ясно, весел он или озабочен. Произнося свой монолог, он как-то странно улыбался. Особенно, когда говорил последние слова, которых она не поняла, но, скорее всего, они обозначали что-то нехорошее, даже опасное. А он смеётся! Странный человек!
Странный человек тем временем с удовольствием закурил, и, выпустив клуб серого вонючего дыма, сказал:
– И все же, не смотря на это, какая красота, какое величие и эта, как её, безграничность, вот! Смотришь вниз, в долину, и чувствуешь себя орлом, парящем в небе! Летишь над миром, свободно и легка, да… Это я где-то слышал… Песня такая была, кажется…Щас спою…
Вдруг им овладел приступ кашля, запеть он так и не успел.
Анна смотрела на него с удивлением и интересом, она совершенно не могла представить себе этого человека, произносящим лирические фразы. Сказочник, тем временем, кашлял, отчаянно маша рукой с сигаретой. Наконец кашель прекратился, от напряжения из глаз его выступили слёзы.
– Алекс, вы больны? – спросила Анна.
– Нет, это я так… часто утром бывает. Надо бросать курить, – ответил он охрипшим голосом.
– Почему тогда курите?
– А-а-а, – протянул он и махнул рукой. – Всё одно помирать придется! Так чего я говорил? Ах, да! Вот был я на Кавказе, мы там эта, в приэльбрусье искали стоянки этих, как их, скифских кочевников. Там тоже красиво, но у нас лучше. Вот. Мне там кавказскую песню пели, в одном горном селении, когда с местным председателем хорошенько вина выпили, и он как запел, я даже чуть не заплакал! А песня-то смешная такая, если на наш язык перевести.
Анна не нашлась, что сказать.
– Так вот, перевод такой, – продолжал сказочник. – На горе сидит орел и своя нога клюёт, кровь бежит, а он не видит! Вот какой отважный птица! – он азартно засмеялся.