— Ты хочешь умереть, Эл’Боурн? — спросил Рон’Альд.
— Один из нас должен. И если ты не ответишь на мой вызов, я нападу на тебя без Поединка. Ты будешь вынужден сражаться или убежать в другой мир, как трус.
Рон’Альд усмехнулся:
— А ты умрешь в любом случае…
А вдруг Ки’Айли поняла… Она всегда просчитывала ситуацию хуже любого из них. Но этот расклад был ясен… Эл’Боурн действительно хотел смерти. Рон’Альда иди своей. Своей — с большей вероятностью. За нападение на члена правящей династии у Древних полагалась смерть. И убив Рон’Альда, он сам тоже погибнет. Если, конечно, не выйдет из системы и не уйдет скрываться в миры, как изгнанник. А этого Элб не сделает.
— И убьешь этим и ее, — продолжил Рон’Альд, вглядываясь в лицо соперника. — Я не хочу драться с тобой.
— Перестаньте оба! — крикнула Ки’Айли, не выдержав напряжения, и встала между ними. Но, казалось, ее никто не видел и не слышал. — Или я вас обоих поубиваю! — добавила она, пытаясь разрядить обстановку шуткой.
— Прими вызов или умри, как трус! — повторил Элб с безумным блеском в глазах. Он обошел Ки’Айли и снова встал напротив Рон’Альда. — Ты хочешь увести мою женщину, ты стоишь между нами. Ты оскорбляешь святыню брака Древних…
И тут в лице Рон’Альда что-то изменилось. Оно стало похоже за застывшую жесткую маску.
— Так хочешь умереть, Эл’Боурн? — резко спросил он. — Не видишь другого выхода? Что ж, это твой выбор, я не буду тебя жалеть. Я принимаю твой вызов. Если ты хочешь, чтобы я сделал свою женщину свободной этим путем, я принимаю.
Прежде чем он договорил, рука Эл’Боурна взлетела, и он кинулся на противника. Невидимые лезвия столкнулись с тонким скрипом, руки и фигуры замелькали.
«Они убьют друг друга! И тогда я тоже умру», — с безнадежностью подумала Ки’Айли, пытаясь унять срывающееся дыхание. Ей хотелось поймать кого-нибудь из них сзади и за шкирку оттащить, встряхнуть. Но это было невозможно, в сражение силовыми мечами было не проникнуть. Кто-то из них порой исчезал и появлялся в другой точке пространства, используя другие миры для обманных маневров. Один раз Ки’Айли заметила, что рука Рон’Альда выскользнула словно из ниоткуда прямо у груди Элба, и тонкая полоска крови пробежала по ней.
— Да нет же! — закричала Ки’Айли, бросилась к ним, но была откинута плечом Элба, который, вероятно, ее даже не заметил. Сейчас его чувства застилали ему глаза, он не обращал внимания на нее, несмотря на нерушимую связь их брака.
Двое противников. Почти равных? Рон’Альд старше, опытнее, телепат, читающий в голове противника его маневры. И Эл’Боурн — профессиональный военный, проводящий много часов в тренировках, на его стороне сейчас ярость, порой тоже приносящая победу. И все же… Наверное, силы были не равны.
В какой-то момент Рон’Альд, казалось, ослабил оборону, и Эл’Боурн начал теснить его, но вдруг все изменилось. Рон’Альд резко шагнул в сторону, выпад слева, и вот уже удары с бешеной скоростью посыпались на Эл’Боурна, заставляя его пятиться к стене.
— Ты всегда стоял у меня за спиной. Прикидывался братом и другом, — вдруг сказал он. — Если ты хочешь умереть, я предоставлю такую возможность.
Спина Эл’Боурна почти уперлась в стену, когда невидимое лезвие меча Рон’Альда снова коснулось его груди, разорвало ткани, взорвалось алой кровью. Отчаявшийся Древний, видимо, не чувствовал боли. Лишь у Ки’Айли сердце оборвалось. А потом в ней что-то лопнуло — тонкая, хрупкая нить, волосок, на котором все висело... Когда рука Элба внезапно скользнула вниз, и такой же красный след прошел по бедру Рон’Альда.
— Перестаньте! Немедленно! — закричала она и кинулась прямо туда — в мелькание рук и фигур. Прямо между ними, туда, где взлетали и сталкивались невидимые мечи. Не думая, что может умереть прямо сейчас, что любой из них может задеть ее случайно. Она в прыжке упала на пол между ними, чье-то лезвие нечаянно коснулось ее плеча, удар, словно током, прошиб тело, острая боль обожгла, но она почти не ощутила ее. — Перестаньте, вы, оба! Только я должна умереть! — закричала Ки’Айли. — Только я во всем виновата! Умереть должна я! А не вы! — она зашлась отчаянным хриплым криком на полу, повторяя одно и то же. — Только я должна умереть! Только я виновата! Живите оба, пожалуйста…