— Нравится? — спросил он. — Я обещал тебе море. Это подойдет?
— Еще как подойдет! — улыбнулась Карина. — Как называется это место?
— Это государство называется Эрит, — ответил Рональд. — Знаешь… в скором времени оно будет стратегически важным для этого мира и его баланса… А меня не устраивает, что здесь творится. Суда никуда не годны, да и в целом страна не реализует заложенный в ней потенциал. Как ты смотришь, если в ближайшее время мы займемся развитием этого государства? Ты хотела пожить на море…
— Да, — улыбнулась Карина. — Мне очень нравится эта идея… Только, Рональд… Мы, наверное, не сможем быть тут постоянно…
И засмущалась под его вопросительным взглядом. Надо же как… Делить с любимым мужчиной жизнь, постель, свершения… Быть близкими, как человек и его кожа. И смущаться сказать такую, казалось бы, простую и закономерную вещь. Может быть, потому что никто из них всерьез не надеялся на это…? Не думал, что это все же возможно…?
— Рональд, я беременна… — сказала она, и еще чуть-чуть засмущалась. Даже повернулась лицом к морю, чтобы скрыть это.
Мгновение — и он поднял ее на руки. Еще бережнее, чем обычно. И Карина услышала его радостный смех.
— Чудо, ты мое чудо, Карина! — и она погрузилась в бесконечное тепло его взгляда.
— Саманта, — твердо сказала она, глядя ему в глаза. — Давай назовем ее Саманта. Я видела будущее — это будет маленькая смуглая Древняя. Вся в отца! Это земное имя, хоть и не русское, и означает «Богом данная».
Да, подумала Карина, конечно, у Рональда наверняка есть масса объяснений этому чуду. Дух Древней и кровь Древнего, все еще текущая по ее жилам, частично вернувшиеся способности… Она и сама могла бы все это себе сказать. Но… нет. Карина точно знала, что их маленькую девочку дал им Бог. Что это одно из Его чудес, непостижимых и полных любви. А объяснения могут быть любые…
— Значит, Саманта, — улыбнулся Рональд.
И Карина привычно потонула в любимом бархатном космосе.
Эпилог
В огромном гроте было темно. Лишь синий свет ненавязчиво заливал камни, и далеко-далеко наверху в прорешине блестели большие яркие звезды.
Асториан смотрела вверх, видела этот кусочек неба и улыбалась. А Аргоах обнимал ее сзади, закопавшись губами в пышные светлые волосы.
Счастье, это было счастье их первого десятилетия вместе. Оба помнили, как десять коралийских лет назад встретились и полюбили друг друга навсегда, и с тех пор были неразлучны.
— Скажи мне, что нас ждет… Потом, много позже, даже не в этих жизнях, — вдруг спросил Аргоах. — Ты ведь наверняка видишь это.
Асториан улыбнулась. Да, она знала, что будет. Почти неощутимо, но касалась того, что лежит для их душ через сотни, тысячи и десятки тысяч лет.
— Мы не будем думать об этом потом, — сказала она. — Но сейчас я скажу тебе… Мы погибнем оба, Аргоах. Не знаю, когда, но погибнем. Но потом будем вместе очень долго. А потом родимся вместе и будем любить друг друга… Затем… — она опять улыбнулась — немного грустно. — Ты потеряешь меня и будешь долго искать. Но не найдешь. А вслед за этим я буду рождена в обычном человеческом теле, и мы обретем друг друга… Кольцо замкнется, помнишь, ты мне его показывал?
Аргоах ничего не ответил вначале. Лишь крепче прижал ее к себе. Потом гулкий драконий голос произнес:
— Если это начало — и мы вместе, то да, все вернется к этому. И это главное, что бы там ни было в середине…
Эйнар был грустным, как долгий промозглый день. Ведь в этот день он решил вернуть память Ки’Айли.
Мог бы оставить ее себе. Это было бы счастьем для него. Да и она была бы по-своему счастлива в своем неведении.
Но он больше не хотел этого. Он хотел для нее счастья по-настоящему… С тем, кого она любит. Пусть даже ему это ножом по сердцу.
Он помог ей. Утешил, залил светом, дал ей прийти в себя и отдохнуть от жестокостей жизни там, где души носят тела. Дал отдохнуть от Одобренного брака и войн за спасение Вселенной.
Он водил ее по лучшим мирам, какие знал. Позволял приключения, ведь она так их любит! Позволял интересные выходки и веселье… Все то, что дорого ее сердцу.
Только помнить себя не позволял.
И сама эта помощь, ее близость, ее крошечная ладонь в его большой руке — полторы тысячи лет были его счастьем.
Он ласково взял девушку за бесплотную руку, развернул к себе и посмотрел ей в глаза… В глаза ее души, возвращая ей память и саму себя.
А вдруг она все же решит остаться, подумалось ему. Но нет, он знал, что этого не будет.