Он вздохнул, стянул через голову коралийский аналог футболки и собрался пойти в душ. На мгновение бросил взгляд на пушистые полотенца на полках у душевой. Когда-то он завел их много. Для Карины, она жутко любила водные процедуры… Еще до похищения землян, когда жила с ним здесь. Из памяти — абсолютной детальной памяти Древнего — выплыла картинка, как она смеется, отправляясь в душ в его рубашке, в которой любила ходить дома. Рубашка ей до колен, и Ар’Тур смеется над этим, хоть вообще-то ему хочется стащить и рубашку, и тонкое коралийское белье под ней. А она подходит и в шутку бьет его полотенцем… Он ловит ее за талию, притягивает к себе, целует…
Ар’Тур вздохнул. Таких картинок много… И теперь они причиняют боли столько же, сколько радости. Совершенно точно этого никогда уже не будет. Даже если Рональд погибнет в схватке с Истинным драконом…
Неожиданно запертая дверь неведомым образом открылась, словно запароленного на Ар’Тура и близкий круг доверенных лиц замка не было. Ар’Тур встретился глазами с дядей.
И понял: пощады не будет.
Рон’Альд пришел карать.
Первый удар под дых отбросил Ар’Тура в угол. Второй… второй сломал руку. Древние «сделаны» из крепкого материала, но, видимо, дядя просто умел бить. Ар’Тур зашипел от боли и ушел влево в попытке ответить противнику. Он пробовал сопротивляться, инстинкты работали, хоть и знал, что все заслуженно. Но невидимым движением Рон’Альд перехватил удар, а в следующее мгновение неодолимая сила понесла его к стене и вжала в нее. Словно пресс распял его.
«Он же владеет полевым воздействием», — пронеслось в голове Артура. «Можно уйти в другой мир», — такой была следующая мысль. Но тут же ему словно вскрыли черепную коробку, чужой разум ворвался в голову. Что-то, словно тисками, сжало волю, лишая сил к сопротивлению, даже к тому, чтобы просто уйти.
— Вот так чувствует себя человек, когда его лишают воли. Когда становится вещью, — жестко и спокойно сказал Рон’Альд.
Невидимая сила собралась в кулак и сжала Ар’Туру горло. Древний, он не умрет от недостатка воздуха. Но это активное удушение распятого, беззащитного ломало последние оплоты, что оставались внутри — до тошноты, до ощущения нереальности, невозможности происходящего, до чувства, что это происходит не с тобой. Что ты превратился в игрушку, не имеющую ни воли, ни сил.
Неожиданно невидимые клещи разжались и на горле, и внутри головы. Поле, вжимавшее в стену, стало слабее.
— Убей меня, — прохрипел Ар’Тур, чувствуя, что смерть — лучший выход.
— Нет, слишком ценный ресурс, — усмехнулся Рон’Альд. — Тебе не удастся снова ускользнуть в смерть. Ты возьмешь на себя всю ответственность за совершенное.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Ар’Тур. Он никогда не забудет ощущений, как Рон’Альд, даже не притрагиваясь руками, распял его у стены и душил его волю и горло. Но сейчас эти ощущения слегка отступили. Он чуть-чуть смог вернуть себя.
— Знаешь, в чем беда? — вместо ответа задумчиво сказал Рон’Альд, изучая его взглядом. — Ты Древний, ты справишься быстрее. Но ты не просто будешь хранить этот опыт. Ты переживешь те же последствия, что она.
Невидимый поток снова стал сильнее, но теперь по-другому, словно противник придерживал Ар’Тура у стены, чтобы тот не упал или не совершил непоправимое. А в следующий момент Ар’Тур ощутил чужое касание к разуму — сильное, уверенное, бескомпромиссно вторгающееся туда, куда он меньше всего хотел пускать.
И чужой разум словно толкнул что-то в его голове. Невидимая плита скользнула в сторону, и Ар’Тур замер.
Ему открылась правда.
Вот каково это, когда ломают твои границы — грубо, простой силой, перед которой тебе не устоять. И превращают в вещь. Без воли, без права собственного голоса, без права и возможности сопротивляться и даже быть недовольным. И этот стыд… за то, что ты не такой, что ты даже больше не человек. Потому что люди — это те, кто имеет волю, кто может сопротивляться, с чьими желаниями считаются… Наверное, смерть тела намного лучше этой внутренней смерти.
— Она справится, почти справилась, — спокойно сказал Рон’Альд. — Значит, справишься и ты. К сожалению, намного быстрее. Мы, Древние, на редкость устойчивы и живучи. И запомни, ни при каких условиях Древний не имеет право на состояние аффекта. Ни при каких. Ты можешь использовать его как игру, как свое оружие. Но никогда, что бы и кто бы на тебя ни воздействовал, нельзя терять свой разум. Это слишком дорого стоит всем.