— На Тайвань?.
— Нет, ко мне домой. На Коралию, в Белый Замок, — улыбнулся он. — Все, спи, антеоли…
И падая в черный бархатный космос Карина поняла, что он погружает ее в спокойный сон. На этот раз не спрашивая разрешения.
Рон’Альд погрузил Карину в сон, который и так к ней подкрадывался. А она все не хотела сдаться, любопытная, неугомонная, не желала оторваться от любимого даже на краткое время… И он не желал. Но ей нужен отдых. Да и ему на самом деле, чувствовал он себя далеко не бодро. А задач в ближайшее время очень много… Ведь ставки сделаны.
«Интересное ощущение», — подумал Рон’Альд. Этот загадочный игрок давно вел с ним игру, и полем битвы была вся Вселенная. Но все это была лишь подготовка — мелкие шаги, редкие удары исподтишка. Теперь же он решил сыграть по-крупному, поставив Вселенную на кон.
Рон’Альд усмехнулся. Всегда знал, что так будет, готовился. И будь он один на один с неизвестным — ощущал бы лишь приятный азарт. Но он не один. Вспомнившая себя Ки’Айли стала важной фигурой. Причем не только как его возлюбленная — его слабое место, его уязвимость, удобный заложник… Но и как потенциальная Предсказательница.
…Ки’Айли чуть не сошла с ума и не умерла от истощения, предсказывая будущее во время первой войны с геар. А ведь она была Древней. Карина несла в себе те же способности, но обладала лишь слабым и хрупким человеческим телом. И это тревожило ничуть не меньше.
Хотелось прижать ее к себе и унести в самый отдаленный уголок, спрятать, уберечь от всего, что надвигалось… Слишком хрупкий у нее сосуд для тех задач, что она сама себе, наверняка, поставит. Да и сама она измучена душевной болью, переживаниями… К тому же помнить две свои жизни — значит почти жить двумя жизнями.
Рон’Альд легонько коснулся рукой ее губ, щеки. Потом решительно отвернулся, пошел к пульту связи и устроился в кресле перед ним.
Впервые за много сотен лет он позвонил брату.
Лицо Б’Райтона в визуализационном тумане было растерянным, даже испуганным.
— Рон’Альд… ты… — словно не веря своим глазам, произнес он.
— Приветствую, брат, — уголком губ улыбнулся ему Рон’Альд.
— Где ты, что с тобой? — спросил Б’Райтон, видимо, от него не укрылся измученный вид Рон’Альда. И, кажется, по лицу пробежала волна искреннего беспокойства. — Ты можешь прибыть на Коралию? Была атака… Вероятно, будут еще.
— Я знаю, — Рон’Альд поднял руку останавливающим жестом. — Я связался с таи-ваннцами. Насколько я знаю, враг потрепал вам нервы и исчез. Новые земляне у вас?
— Да, по их просьбе таи-ваннцы согласились доставить их на Коралию. Сейчас с ними беседуют наши земляне во главе с Игорем. Очень хотят увидеть Карину, считают, что обязаны ей жизнью. Ты успел ее вытащить?
— Да, — усмехнулся Рональд. — В последний момент. Но, сам понимаешь, уровень бюзонной радиации там зашкаливает, она получила смертельную дозу.
— Но она жива?…Как тебе удалось, брат?
— Заменил почти всю ее кровь на свою, — ответил Рон’Альд с усмешкой. — Сильно рисковал, но другого выхода не было.
— Как ты себя чувствуешь? — в лице Б’Райтона снова появилась искренняя озабоченность. — Мне выслать помощь?
— Нет, — Рон’Альд с полуулыбкой покачал головой. — Мы будем через полчаса. Пусть для Карины приготовят… — он перечислил несколько сильнодействующих препаратов, которых просто не было в медотсеке Карининого корабля. Секунду подумал и перечислил еще несколько названий. — А это для меня, — усмехнулся он, вспомнив, что последний раз принимал поддерживающие препараты около четырех сотен коралийских лет назад. — И, Б’Райтон, распорядись, чтобы для были готовымои апартаменты в Белом Замке. Насколько я знаю, они пустуют.
Место, где они когда-то жили с Ки’Айли.
— Все будет сделано, — ответил Б’Райтон. Потом вдруг опустил глаза и поднял их снова — полные доверия, округлившиеся, как в детстве. — Жду тебя, брат, — сказал он, и Рон’Альду вспомнился мечтательный искренний мальчишка, который всегда полагался на старшего брата. — …И… прости меня… нас, Рон’Альд.
— Извинения приняты. К тому же у вас был повод, — ответил Рон’Альд спокойно и выключил связь.
Он задал маршрут кораблю, вернулся в медотсек, отключил капельницу. И на четверть часа до прыжка через подпространство расслабился в кресле. Сейчас он не смотрел на нее. Запрокинул голову, закрыл глаза, позволил тьме сомкнутых век встать перед ним спокойной черной бездной. И слушал ее дыхание.
Очень легкое, нежное, трогательно-живое. Самое дорогое ему. Удивительно, когда давно погибшее существо опять дышит. И ему до сих пор не до конца верилось в это.