Карина быстро поняла, что ее привлекают пейзажи, фэнтезийные сюжеты и портреты. А вот многофигурные полотна, наподобие «Последнего дня Помпеи», или «Утра стрелецкой казни» были ей совершенно неинтересны. Сцена между людьми должна быть лаконичной и психологически точной. А это вовсе не многофигурные полотна, скорее это «Возвращение блудного сына» Рембрандта, где сразу видна драма между персонажами.
Кроме самого искусства рисования, Карина увлеклась изучением истории живописи. Земля погибла, и только теперь перед ней предстало величие эпохи Ренессанса, прелесть импрессионизма, четкая точность реализма и острая магия интернациональной готики. Порой ее сердце обливалось кровью, когда она задумывалась, что все это было создано на ее родной планете, ушедшей в небытие. Но от этого лишь еще больше хотелось проникнуть, погрузиться в мир земного искусства. Впрочем, коралийская и тайванская живопись тоже тронули ее сердце.
А иногда новоявленной художнице казалось, что она не учится, а возвращает себе что-то очень важное. Порой, выйдя из мастерской, Карина снова останавливалась перед портретом зеленоглазой Древней и подолгу смотрела в пронзительные, как и у нее самой, глаза. Иногда она снова плакала перед портретом, но чаще просто пыталась проникнуть внутрь полотна, понять то, что существует между ней и давно погибшей девушкой.
При всем тепле и близости, что Карина непрерывно ощущала между собой и Рональдом, вначале она опасалась, что жизнь с Хранителем Вселенной может оказаться непростой. Она и раньше знала, что теплый бархат с легкостью может смениться режущей сталью, а великодушие и снисходительность — жесткостью и холодной бесстрастностью. Знала, видела, но это не делало его менее привлекательным для нее. Он был разным в разных ситуациях, и Карина не могла принять лишь одну его грань и отказаться от другой. Но все же она опасалась испытать на себе подобные превращения. Кто знает, когда это может произойти… Вдруг его что-то раздражает, например, в быту, в обыденной жизни должны быть такие вещи… Но уже в первые дни их совместной жизни Карина осознала, что это глупые опасения маленькой земной девочки. Жизнь с Хранителем оказалась не только интересной, но и поразительно удобной. Он так органично вплел ее жизнь в свою, что никакого раздражения или неприятия ни у кого из них не возникало.
Карина любила его всей глубиной души. Любила и узнавала. Образ, еще раньше обретший цельность, теперь стал полностью гармоничным и монолитным. Все противоречия в нем были связаны между собой и от этого переставали быть таковыми. Жесткий и бесстрастный, он был теплым и великодушным, и одно другому не противоречило. Не надо просто качать баланс, и бархат останется бархатом, шутила Карина про себя.
Как правило, он был чем-нибудь занят. Карина условно разделила для себя его дела на две разновидности. В первой группе были дела, что касались Тайвани и управления ею. Они занимали мало времени, сводились в основном к раздаче указаний и «подкручиванию гаек». Казалось, они делались сами собой. Наблюдая за Тарро, Карина осознала, что и ей совершенно не обязательно бывать в Службе каждый день. Что истинное искусство управления сводится не к тому, чтобы включаться во все дела, а к тому, чтобы грамотно отслеживать происходящее, назначать нужных людей на нужные должности и четко «подкручивать гайки», когда и где это необходимо. Это оказалось сложнее, чем целый день пропадать в Службе, требовало больше умственной энергии, проницательности, расчета и чутья, но занимало гораздо меньше времени.
Вторая часть дел была связана с проектами в других мирах. Эти дела требовали большей четкости по времени исполнения, и часто оказывались неотложными. Карина, очарованная другими мирами и идеей Хранительства, постоянно просилась с ним. В большинстве случаев Рональд не отказывал. Среди этих дел было несколько «проектов» вроде Тайвани и четыре межгалактических Союза наподобие Союза Мирных планет. Основная разница с Тайванью заключалась в том, что ни одним из этих объединений Рональд сам не правил. Появлялся, разговаривал с правителями, военачальниками, лидерами, что-то предлагал, объяснял, либо отдавал распоряжение и лишь изредка лично руководил крупномасштабными операциями. То есть незаметно направлял события в нужную ему сторону. Глядя на него, вдруг становившегося жестким и отрешенным, сухо и спокойно отдающим команды, Карина благодарила Бога, что он ни разу не говорил с ней так, ни раз не показал ей эту свою сторону в личном общении. Хоть она всегда знала о ее существовании…