— Чего? — переспросил обалдевший Дух. А вот Карина, к собственному удивлению, поняла. По крайней мере, интуитивное ощущение, что Тарро говорит правду, что именно так все и есть, было четким. Мысль была простой, странно, что она раньше не приходила ей в голову.
Рональд улыбнулся.
— Для того чтобы что-то существовало, оно должно быть «целым». Думаю, как медикам, вам хорошо знакомо понятие структурно-функциональной целостности, — Карина с Духом кивнули. — Это касается объектов любого уровня организации. Например, если у чашки отбить ручку, то, конечно, в нее по-прежнему можно будет налить жидкость. Но она потеряет одну из своих функций — возможность, чтобы ее держали за ручку. То есть ее общая структурно-функциональная целостность будет нарушена. А если отбить донышко, то ее структура и функция пострадают еще сильнее. То же самое касается и Вселенной — для нормального существования она должна сохранять целостность.
— Это понятно, — вздохнул Дух. — Но при чем тут единство и разъединение?
Карине же казалось, что она слушает о чем-то знакомом, очевидном, просто давно забытом. При этом она чувствовала, как со словами Рональда она сама словно становится более целостной внутри, и ее охватывает ощущение перламутровой, сияющей полноты существования.
— Для того, чтобы эта целостность сохранялась, необходимо, чтобы в системе присутствовала как раздельность, так и единство. Так, если мы возьмем стакан, — Рональд взял в руку стакан из-под сока, — то, чтобы он был стаканом и в него можно было налить жидкость, у него должны быть отдельные части — стенки и донышко. Это разъединение. В то же время эти части должны быть спаяны друг с другом. Это единство. Так и для того чтобы живые организмы сохраняли целостность, жили и функционировали, в них все должно быть взаимосвязано, все процессы должны проистекать в тонкой кооперации друг с другом под управлением регуляторных систем.
— Конечно, — кивнула Карина. — А с другой стороны, чтобы жить и функционировать, организм должен быть разделен на отдельные части: системы органов, сами органы, ткани и, наконец, отдельные клетки.
— Совершенно верно, — улыбнулся Рональд. — А если баланс между единством и разъединением сдвинется в ту или иную сторону, то существование организма окажется под вопросом. Если органы, ткани и клетки перестанут взаимодействовать друг с другом, будут разобщены, то есть баланс сдвинется в сторону разъединения, организм погибнет. Но и если органы и ткани сольются друг с другом, утратят свою отдельность — сдвиг в сторону единства — то жизнь организма опять же окажется под вопросом.
— Понятно, — сказала Карина. — Но как вы определяли, что баланс нарушен? Неужели просто выявляли, где стало слишком много единства или, наоборот? Наблюдали и рассчитывали? Как ты это делаешь?
— Да, — поддержал ее Дух, — тут ведь можно ошибиться, применить жесткие меры, а сдвига и не было…
Рональд усмехнулся.
— Несомненно. Чтобы заметить сдвиг баланса, Древним не нужно было даже думать об этой концепции. Большинство и не думало, потому что существовала конкретная методика и отлаженный механизм. Когда тот или иной мир находится в балансе, то он не неподвижен.
— Это как? — удивился Дух.
— Миры ведь тоже где-то «находятся», и я уже рассказывал Карине, что это «место» — пространство Вселенной, которое обычно называли «надпространством», в то время как просто «пространство» относилось к пространству отдельно взятого мира. И в этом «надпространстве» сбалансированные миры колеблются. Это красивые, гармонические колебания. Когда вся Вселенная сбалансирована, то создается ощущение, что миры, колеблясь каждый с собственным тембром, высотой и силой, создают музыку, — он улыбнулся.
— Древние могли слушать эту музыку и находить дисгармоничные ноты? — предположила Карина.
— Да, если выразиться образно. С возрастом у Древних развивалась способность частично выходить в надпространство и слышать — вернее ощущать — колебания миров. Разумеется, это духовная способность, выйти в надпространство в физической оболочке проблематично. Если колебания какого-то мира становятся дисгармоничными, значит, баланс в этом мире нарушен. Хранители ничего не видят в надпространстве, они всего лишь ощущают общность миров, чувствуют колебания и их источник — в этом мире, в другом, в отдаленных мирах. Сильные колебания охватывают много миров. Кстати, именно со способностью частично выходить в «надпространство» и ощущать колебания миров и связано особое чутье, или интуиция, Древних, — улыбнулся Рональд, — никакой мистики тут нет, все технически объяснимо. Причем, поскольку самой техникой сейчас владею только я, другие знакомые вам Древние делают это подсознательно, автоматически, сами не понимая, что произошло и воспринимают это просто как сильную интуицию.