— Ааа, ясно… — протянул Дух, — а дальше что? Ну, определили источник колебаний и что?
— А дальше отправлялись туда, рассчитывали ситуацию, диагностировали, что именно сдвинуло баланс — тут тоже нужна определенная тонкость и опыт. И предпринимали меры, чтобы баланс восстановить, — сказал он.
— Какие?
— Меры могут быть самые разные. В каких-то случаях — организовать крепкое объединение, в других, напротив, разобщить нации и страны. А в некоторых — даже развязать войну. Пути достижения цели были разнообразные, это только примеры.
Карина с Духом переглянулись. Заметив это, Рональд улыбнулся своей фирменной улыбкой уголком рта:
— Не волнуйтесь, Древние стараются придерживаться гуманизма, характерного для коралийцев.
— Хм… А можно, еще спрошу? — сказал Дух, потому что Рональд, видимо, не собирался продолжать. — Личный вопрос.
— Разумеется.
— Почему ты не ушел с остальными Древними?
Рональд усмехнулся, и усмешка показалась Карине невеселой.
— Я не разделял убеждений отца, что Вселенная больше не нуждается с Хранителях, что она обрела способность к самобалансировке. Я всегда ощущал, что это обманчивая «тишина». К тому же на Совете Древних было решено, что хотя бы один Хранитель должен остаться, чтобы присматривать за этой системой. И еще один — чтобы заниматься Союзом. Последняя роль, как вы знаете, досталась Б'Райтону, он был рожден для этого. Я же всегда был достаточно силен в перемещении между мирами и проведении «иномировых проектов». Я вызвался остаться, и Совет признал, что я справлюсь. Кроме того, у меня были и личные причины остаться.
— Какие? — осторожно спросила Карина.
— У меня остались здесь близкие, за которыми тоже следует присматривать, — сказал Рональд и слегка усмехнулся, — например брат.
Дух многозначительно посмотрел на Карину — мол, более четкого ответа мы не получим. Карина улыбнулась и утвердительно кивнула, что да, нужно переводить разговор в другое русло. А ведь Дух не понимает, что стояло за его словами, подумала Карина. Не понимает, что значит остаться, когда все Древние ушли. Остаться одному делать то, чем раньше занимались пятьдесят — или сколько их там было — Древних. Расстаться со всеми родственниками, со всеми себе подобными. И обрести огромный труд, огромную ответственность и бесконечное одиночество. Древний человек, человек-космос, абсолютно спокойный, до бесконечности глубокий, немыслимо теплый и, как бритва, жесткий. Она смотрела на него, и в груди раскрывалось нечто необъятное, как тот самый космос в его глазах. Всепроникающее сочувствие и острое интуитивное понимание.
— Ммм… А чем Союз-то мешает в плане баланса? — спросил Дух. — Слишком большое единство, и от этого наш мир колеблется?
— Да, наш мир колеблется из-за Союза, — ответил Рональд. — Но все не так однозначно. В таком крупном объединении, как наш Союз, действительно превалируют процессы единства, Союз становится все более унитарным, здоровая отдельность частей в нем все больше сходит на нет. И если не уравновесить его локальными процессами разъединения, это может привести к резкому и трагическому распаду. Как это произошло, например, на Таи-Ванно после смерти первого Тарро. Правда, подобные трагедии на уровне планеты вполне закономерны и, как правило, не несут опасности для баланса в целом мире. Но, во-вторых, будучи слитым внутри себя, такое объединение становится отдельным от остальной части Вселенной. Его разделение с ней растет. Силы единства и отделенности начинают раскачивать мир, как на качелях. И в какую бы сторону ни склонилась чаша весов, мир может сильно пострадать.
— А что делать? — как-то даже испуганно спросил Дух.
— А что можно сделать, как ты думаешь?
— Ну, развалить Союз, например, — заметил Дух, — это было бы самое простое. А как еще?
— Да, можно развалить Союз, это помогло бы. Но у меня нет такой цели, — с улыбкой ответил Рональд. — Не хотелось бы ломать любимую игрушку брата.
— Изменить систему жизни в Союзе, дать больше автономности планетам? Ты говорил, что это было бы хорошо… — предположила Карина.
— Да, это можно сделать, и так, скорее всего, и произойдет — со временем. Но сейчас это не решит проблему целиком.