А потому шло время, и она привыкла к тому, что в ее жизни был Артур и ни с чем не сравнимое на тот момент «чувство реальности» рядом с ним. Чем больше она с ним общалась, тем реальнее становился мир. Постепенно, но ноги, начинила ощущать почву, голова фиксировать новое и интересное, а чувства словно просыпаться, выходить из спячки, куда они впали после гибели Земли. Последнее было и хорошо и плохо одновременно. Хорошо — потому что она почувствовала себя живой и в груди начала рассасываться плоская пластина протеста и ошарашивающего бесчувствия. Чувство нереальности происходящего еще приходило, но теперь оно не было постоянным и возникало эпизодически.
А плохо, потому что просыпавшиеся чувства, ощущение реальности и ее осознание, принесли с собой боль потери. Когда мир перестал быть призрачно-невесомым, расплывчатым или похожим на плоскую картинку анимэ, стал реальным и ярким, таким же реальным стало и осознание, что Земли нет, а с ней нет и миллиардов людей, среди которых были и те, кого земляне любили. Она (и все земляне) начали по-настоящему скучать, сердце начало болеть от того, что погибли их близкие, родители, родственники и друзья, а также все те места, где они выросли, где жили, где проходила их жизнь, где с ними что-то происходило, что-то случалось. Что погиб весь тот уклад жизни, что был на Земле, что ничего этого больше нет и уже не будет. Им вспоминались ситуации, которые на Земле не хотелось помнить, которые были или казались болезненными и неприятными. А теперь все эти случаи казались счастьем, которое они потеряли. А стоило вспомнить что-то хорошее, как было хорошо летом на даче у любимой бабушки, или как здорово было нырять за раками на речке с друзьями (теперь безвозвратно погибшими), как в душе рождалась саднящая, неизбывная ностальгическая боль, выносимая, но очень горькая. Жизнь не теряла от этого смысл. Но это было больно. И вот Артур…
Вот теперь Карина думала об Артуре. Сон не шел, и также как до этого она не могла остановиться, думая о Рональде, о всех странностях, связанных с ним, о вчерашней ситуации на море — так же теперь она не могла остановиться и думала об Артуре. Воспоминания перемешивались с их осознанием, и постепенно она почувствовала, как соскучилась по нему. Образ Тарро, неизменно преследовавший ее последние дни, словно сделал шаг в сторону, и теперь она явно, как в реальности, видела Артура, и себя рядом с ним. Те семь месяцев, что они были вместе, словно кинолента предстали перед ней, и теперь она куда яснее осознавала, что чувствовал каждый из них в те моменты.
В сущности Артур вел себя с ней именно так, как ей всегда хотелось, и чего она не получала ни с одним из мужчин, кто ухаживал за ней после разлуки с Сашкой. Сашка тоже не вел себя так, как ей хотелось, вернее полусознательно мечталось, но Сашка был свой, родной, походный, с ним когда то давно, все сложилось непринужденно и просто, на равных, как бывает у друзей, которые долго делали что-то вместе, а потом взялись за руки и дальше пошли по жизни уже вдвоем. Именно так когда то и произошло — прежде, чем они взялись за руки, Карина с Сашкой мыли котлы на озере. Но того, чего хотелось Карине, с Сашкой тоже не было, хоть она и относилась к нему очень хорошо.
Теперь Карина не думала, что так уж прямо любила Сашку. Была влюблена - да, наслаждалась красивыми высокими чувствами и близостью — да, но вряд ли именно любила. Впрочем, спустя столько времени этот вопрос волновал ее мало. Карина была не склонна обесценивать прошедшие чувства похожие не любовь, и утверждать, что ее не было, если потом что-то пошло не так, как хотелось. А так как хотелось вел себя Артур, сам, видимо, об этом совершенно не подозревая.
Карина хотела, не до конца это осознавая, чтобы она выглядела, а в значительной степени и была, сильной, смелой и сдержанной. Как мужчина. Но, чтобы при этом, мужчина разглядел за этим нежную и чувствительную девушку, начал заботиться о ней, как-то покровительствовать и даже опекать. Она не до конца понимала это, но, представляя, в мечтах разные ситуации и возможное развитие отношений, хотела именно такого отношения, и именно от таких мыслей в отношении мужчин получала больше всего удовольствия. Она и была такой — сильной, смелой, сдержанной. А от мужчины требовалось пробиться за эту маску, разглядеть, дотянуться…
Но обычно никто не видел, не дотягивался, не мог разглядеть. А если кто-то пытался отнестись к ней как надо, она еще и сопротивлялась, демонстрируя что никакая там опека ей и вовсе не нужна, она сама всегда на коне. Обычно, мужчина просто сдавался. Занимаясь психологией, Карина частично поняла эти свои проблемы, однако решить их до конца не смогла. Она автоматически вела себя именно так, и по другому получалось редко. И в глубине души считала, что это правильно, потому что особо нежной и слабой себя никогда и не считала. Мужчина должен был однозначно превосходить ее во всем, и при этом разглядеть в ней нежность и ранимость, которых она и сама в себе не видела. А вот Артур все это делал, сам о том не зная. Он однозначно превосходил ее во всем — и не только и не столько потому что был Древним, Карина это быстро поняла, а потому что был добрым, умным, решительным и сильным сам по себе. Вон Крон или Ардейн тоже Древние, но о них ничего такого не скажешь… И Артур с самого начала, автоматически и органично видел в ней нежность, слабость и ранимость. И может быть именно поэтому, иногда именно с ним и было не стыдно их проявить.