День был насыщенным, и прошел он под знаком двух значимых событий. Одним из них было исчезновение Тарро (как же она хотела заснуть и не думать об этом!) и появления Кеарры в не рабочей части ее жизни. Кеарра, Кеарра… Ну что же, теперь было очевидно, что Кеарра действительно настроена к ней очень плохо, даже отвратительно плохо. И вряд ли эта антипатия связана только со стихийной личной неприязнью, или, допустим, завистью, как это недавно случилось с Анькой. Нет, конечно, зависть тут была. И была попытка проверить Карину на прочность, что она на самом деле из себя представляет. Но связано это все явно было скорее с ревностью. Кеарра явно завидовала тому непонятному и нестойкому вниманию, что оказывал ей местный Тарро. И явно ревновала. Как иначе объяснить такую внезапную антипатию к почти незнакомой девушке? Причем ведь первый раз Карина почувствовала неприязнь Кеарры именно, когда Рональд повез ее на море. Правда тогда Карина подумала, что, возможно, ошиблась.
Впрочем, с чего это она должна обижаться на Кеарру за подобное отношение? Она то сама, что лучше к ней относилась? Нет. Карине стало стыдно. Ведь она сама испытывала острые приступы неприязни к секретарши прямо со второго дня после прилета на Тайвань. А та в общем то ничего плохого ей не сделала. Просто одевается ярко и откровенно, подчеркнуто следит за собой, ну и красит ногти прямо на работе. Ничего страшного, ничего экстраординарного, чтобы прямо так вот плеваться от нее. Вот что я спрашивается на нее взъелась? Ну допустим, даже она и верно спит с начальником… Но мне то какое дело? - думала Карина. Ну, положим, это не очень хорошо с нравственной точки зрения. Но случай то классический. Да и не похоже на то. Нет ощущения, что между ней и ее боссом существует какая-то особая связь помимо чисто рабочих взаимоотношений.
Карина вздохнула. Заснуть все-равно не получается и остается признаться себя, что похоже, Кеарра просто напросто влюблена в своего начальника. И влюблена, вероятно, безнадежно, а может быть и безумно. А значит вполне можно понять как ей неприятно, когда в ее присутствии этот самый начальник перед которым она носит откровенные декольте, красит губы и старается привлечь его внимание всеми доступными женскими способами, зовет куда-то не пойми от куда взявшуюся «выскочку» с другой планеты. Эх… А ведь Кеарре следовало бы посочувствовать. Карине стало искренне жалко ее. А если посмотреть совсем честно, то они с ней в равном положении. Обеих волнует поведение Рональда, обе испытывают на его счет какие-то чувства. Ну разные, допустим, но ведь и она сама переживает из-за него и думает о его к ней отношении. Карина снова вздохнула. Кеарру надо простить. Ну как вот ей не стыдно было так взъесться на бедную тайванку? Конечно, открытое противостояние, Кеарра сама начала, но ведь не любить то ее Карина, видимо, начала первой. Карина попробовала искренне простить тайванку и обнаружила, что больше не испытывает в ее адрес ни злости, ни раздражения, ни особой неприязни. Нравится Кеарра ей не начала, все-таки слишком много чисто женских томных повадок было у секретарши, но злость ушла напрочь. Карина попросила у Бога прощения за то, что не любила Кеарру. В сущности, ведь и о чисто христианской любви, не стоит забывать... В том числе и к врагам.
На душе стало легче. Можно поспать… Но не тут то было. Видимо какая-то часть сознания, или может быть бесконечный космос подсознания, решили за две ночи решить все задачи, которые накопились за последнее время и обдумать все, что висело незаконченным. Ощущение было очень явным: как только душа освободилась от одного зависшего вопроса (имя которому было Кеарра), как на смену ему, словно новый слайд в проекторе, выехал вопрос о том, почему же Артур не сказал о том, что Древние почти не скрещиваются с другими людьми. Нет, конечно, Артура тоже надо было простить… Да и не сердилась она на него толком. Ну не сказал, и не сказал. Что обязан был? Андрей вот считает что обязан. Ну ладно, обязан-не обязан, а почему не сказал? Карина задумалась. Все-таки что-то на этот счет в душе саднило. Как заноза посреди липкого пространства вопроса. Сознание опять собралось в туннель, где нацелилось на решение одной конкретной задачи.