Артур любил ее и не хотел ей зла. Вряд ли он из страха, что она бросит его, боялся сказать, что детей у них не будет. В общем то вопрос об этом не стоял, и Артур знал, что Карина не относится к тем девушкам, которые считают рождение детей смыслом жизни или «обязательной частью программы». Не то, чтобы Карина не хотела иметь детей. Она просто не очень об этом думала. Ей и так было интересно. Когда было не очень плохо, то ей было и так интересно жить. А вопрос самореализации, стоявший перед ней не только на Земле, но и на Коралии, собиралась решать в профессиональной деятельности, через какую-нибудь полезную для всех работу. Поэтому о детях Карина, как правило, просто не думала. Ну, она предполагала, что когда-нибудь ей захочется иметь детей, и она станет мамой. Когда-нибудь потом. Даже на земле пятерка друзей считалась еще слишком молодой, чтоб заводить детей (хотя две Каринины приятельницы того же возраста уже и обрели родительское счастье). А уж на Коралии, где срок жизни коральцев и землян, чей организм перестроился на более длительный режим функционирования, превышал две сотни лет, пятеро друзей и вовсе считались почти что детьми. В двадцать лет коральцы только заканчивали школу… Так, что Карина просто не думала об этом.
Но все же она не могла не признаться себе, что всегда предполагала, что когда-нибудь у нее будет ребенок. Когда-нибудь потом, но скорее всего это произойдет. И теперь она испытывала странное ощущение пустоты, понимая, что этого не будет. Нет, она конечно допускала, что может быть детей у нее и не будет. Но именно допускала, и думала, что скорее все же будут. И вот теперь надо было осознать, что да, своих детей у нее не будет, потому что ни при каких условиях она не изменит Артуру, не уйдет к другому, не нарушит обетов человеческой любви… Ну если, конечно, они не разлюбят друг друга. Ясно, что бывает усыновление, и это вполне возможно, но все же осознание, что своих детей у нее не будет, что это теперь недоступно для нее, приносило даже не разочарование, а какое-то отвратительное чувство пустоты. Словно одну грань жизнь отрезали напрочь, и на ее месте образовалась пустота. И в этой пустоте была какая-то жесткость и холод. Надо было с этим смириться — что своих детей у нее не будет. Принять и смириться. Карина снова стала молиться, принимая от Бога, что он так распорядился ее жизнью. На душе, опять же стало легче. А ведь, кстати, про землян то в этом плане Тарро ничего не сказал… вдруг подумалось ей.
Но почему все же Артур ничего ей не сказал? Душа, обретшая какую-то шарообразную плотность и целостность, внезапно четко ощутила ответ. Нет, он не боялась, что она уйдет, он не собирался ей врать, не собирался умалчивать. Он просто тоже не думал об этом. Он был такой же как она. Активный, заинтересованный, и просто не думал о том, что когда-нибудь захочется завести детей. У него самого то и вовсе были в будущем тысячи лет, за которые он все успеет. Он просто об этом не думал. А никто другой не сказал — наверняка в Союзе все все на этот счет знают — потому что не предполагали, что сам Артур ей не сообщил. Карина облегченно вздохнула. Все хорошо. Артур хороший, он не хотел ничего плохого. И обратилась к самой себе с вопросом «ну что, теперь мне можно поспать?».
Подсознание злорадно усмехнулось: а теперь на повестке дня главный вопрос, неразрешимый и тянуще-саднящий — куда делся Рональд и почему. Вот это был действительно неразрешимый вопрос. Так же как и то, хотел ли он ее целовать, и если хотел, то почему же не поцеловал… Мы, собственно говоря, еще с этим не разобрались, а уже новые загадки возникли! Карина повернулась на другой бок. При этом, приподняв голову с подушки они ощутила, что голова кружится. Причем очень сильно, такого она еще никогда не чувствовала — словно описывая большие, полноценные круги широкого радиуса. Господи! Ну когда она заснет! Она попробовала отключить мысли. Но теперь мысли были волнующими и вызывали живой, тонкий отклик в душе, и, разумеется, вовсе не собирались прекращаться.