Я делал все, что мог, на ниве просвещения остальных членов делегации и репортеров, но моя хорошо известная антипатия к халукам не склоняла никого к доверию. Под конец ужасного визита гостеприимность Слуги Слуг и его миньонов завоевала сердца нашей группы.
Когда мы вернулись на Землю, пышным цветом расцвели специальные репортажи прессы. Месяцем позже Советом были приняты соглашения с халуками.
С моей паникерской точки зрения, визит оказался даже хуже, чем бесполезным. Все, что я получил в результате, – это поверхностное знание халукского языка, и то порядком повыветрилось из моей головы сразу по возвращении.
Но не целиком.
Под компьютерным контролем наш лимузин летел по надземной трассе под штормовым ветром. Теперь дождь перемежался снегом и льдом. Шерстяной, сидевший за рулем, слегка расслабился, закурил сигарету (этот порок они моментально подцепили у нас, он распространился на всех синерожих, живущих на Земле). И заговорил по-халукски, обращаясь к полуклону в кожаной куртке, сидевшему рядом со мной.
– Бу-бу страшно обозлится, если мы опоздаем. Моя персона боится, что дорога бу-бу-бу. Сегодня последний день людской рабочей недели бу-бу, и поэтому бу-бу-бу.
Кожаный отозвался:
– С таким же успехом моя персона может бороться с бу-бу у нас дома на (какой-то халукской планете). Спаси наши бу-бу задницы Великий Всемогущий Лук, если мы бу-бу-бу.
Шерстяной:
– Моей персоне следует внимательно следить за бу-бу. В настоящий момент дорога бу-бу до самого Петерборо.
Кожаный:
– Слава Луку Всемогущему…
Полуклонам не нравились забитые дороги в пятницу вечером. Добро пожаловать в наш клуб. Шерстяной сказал:
– Моя персона полагает, что наша следующая бу-бу – это захватить брата.
Что?! Кожаный:
– Ру Балакалак скоро решит. Злобный человеческий бу-бу никак не соглашается на это. Он бу-бу-бу. Кроме того, он думает, что брату не хватает бу-бу.
Я собрал всю свою силу воли, чтобы не трястись от возбуждения. Неужели эти крысы говорят о моем негодном братце Данииле?
Шерстяной:
– Моя персона считает, что план с использованием брата очень хорош. А бу-бу младшая сестра сможет бу-бу-бу его исчезновение.
Кожаный:
– Возможно. Брат куда более бу-бу, чем упрямый человеческий бу-бу. Но хватит ли ему бу-бу, чтобы завершить бу-бу-бу?
Шерстяной:
– Может, и нет, если прислушаться к злобному человеческому бу-бу.
Кожаный:
– Проклятие на всех людей! Сам по себе план великолепен, но его бу-бу воняет, как носовая сера чешуйника. Моя персона настаивала бы, что нужно использовать халукского бу-бу, а не какого-нибудь человеческого бу-бу.
Шерстяной:
– Да кто наши персоны послушает? Управляет всем Ру Балакалак. Он – упрямый (эпитет) и предпочитает побыстрей бу-бу, только чтобы подлизаться к Слуге Слуг. Опасность в том, что бу-бу-бу.
Кожаный:
– (Эпитет). Моя персона хотела бы, чтобы мы бу-бу-бу и покончили с этим наконец.
Шерстяной:
– Но мы не готовы. Моя персона это знает. Когда мы подготовимся, все и произойдет.
Последовало напряженное молчание, за время которого мои кишки связались в узел от напряжения. Неужели они говорят о нападении на человечество? И что это за план, включающий меня, моего подлого братца, мою сестру Бет и еще какого-то человека? Я пытался создать из обрывков знаний связную картину, когда ход моих мыслей прервало халукское ругательство из уст Кожаного.
– Мы замедляемся или так кажется? – спросил он у своего сообщника. – Мы правда замедляемся!
На переднем сиденье Шерстяной изучал дисплей навигатора, не видимый с пассажирского места.
– Лук Всемогущий! Бу-бу показывает бу-бу-бу! – Он разразился многоэтажным инопланетным ругательством.
Кожаный нетерпеливо обратился к автомобилю на английском.
– Навигатор, почему падает скорость? Голос робота ответил:
– На 100.4 километре произошло крупное дорожно-транспортное происшествие по причине поломки в компьютерной системе одной из машин. Все шесть восточных автострад временно перекрыты.
За окнами машины загорелось множество красных огней, как только высокоскоростная эстакада превратилась в медленную дорожку на бычий водопой. Включилась противообледенительная дорожная система, добавляя облака испарений к густому туману.
– Обратно! – яростно приказал Кожаный своему товарищу. – Скорее, пока мы не бу-бу!
Но мы как раз только что миновали въезд на эстакаду возле Эннискиллена.
– Когда нам представится следующая возможность съехать с эстакады? – спросил Шерстяной у автонавигатора.
– Съезд 80, поворот на Линдсей-Кларингтон, через 15 километров. Предполагаемое время достижения съезда при нынешней скорости – 21. 10.
Кожаный испустил еще несколько нечленораздельных воплей ярости и впечатал кулак в панель кондиционирования перед собой. Наша скорость падала – уже меньше 40 километров, и все понижалась. Похоже, мы застряли здесь больше чем на час и ползли с черепашьей скоростью к следующему спуску с эстакады в компании сотен и тысяч других роскошных машин и их гневных пассажиров.
Я слегка пошевелил пальцами на ногах. Их способность двигаться полностью восстановилась.
– Может быть, нам вызвать хоппер и бу-бу из этого (эпитет)? – спросил Кожаный Шерстяного.
Конечно, лимузин можно запрограммировать на спуск с эстакады и возвращение обратно на автопилоте, если нас эвакуирует хоппер. Возможно, другие незадачливые водители тоже размышляли о подобном выходе – хотя частным летательным аппаратам запрещается приземляться на подвесных дорогах, а снежный буран препятствовал видимости и мог послужить причиной аварий.
Шерстяной отозвался:
– Моя персона сомневается, что это поможет сберечь время, потому что наши бу-бу летательные средства все в Маунт-Джулиан.
Кожаный застонал.
– (Очень длинное ругательство.) Тогда мы действительно бу-бу, дружище.
– Моя персона может бу-бу-бу наше опоздание. Шерстяной, понизив голос, заговорил по автомобильному коммуникатору.
Второй инопланетянин, бормоча себе под нос, вытащил пачку сигарет. Лимузин катился все медленнее. Когда скорость упадет ниже 10 километров, можно будет вручную открыть дверцу изнутри.
Я сжал левую руку в кулак. Пальцы слушались. Как и все остальные члены моего тела, которые я постарался напрячь, не совершая при этом подозрительных движений. Похоже, действие парализатора полностью прошло.
Отлично. Теперь выждать момент.
Медленнее. Еще медленнее.
Сейчас!
Кожаный поднес ко рту электрическую зажигалку, чтобы прикурить. Я врезал ему хук слева и слегка обжег костяшки руки о сигарету, которую вместе с зажигалкой впечатал в его в пасть.
Кожаный издал заполошный крик и вцепился в меня, как сумасшедший. Я ударил его головой о панель кондиционирования и распахнул дверцу. На переднем сиденье крутился Шерстяной, треща по-халукски. Он никак не мог до меня оттуда добраться. Я выкатился из автомобиля на дорогу, вскочил на ноги и ударился всем телом о барьер перил посреди дороги.
Шерстяной распахнул свою собственную дверь, как раз когда я перекатился через барьер, отделяющий восточную часть эстакады от западной. Было очень холодно. Движение на трассе практически остановилось с нашей стороны, от тающего льда на дорожном покрытии поднимался густой пар. Низко пригнувшись, я побежал туда, откуда мы приехали, забыв, что мой силуэт выделяется на фоне ярких фар следующих за нашей машин. Я все еще был в своем анонимном анораке, с откинутым капюшоном, почти ослепленный светом фар. Шел ледяной град, больно ударяя меня в лицо острыми пульками. Падая на горячее дорожное покрытие, они начинали таять и шипели, словно гнездо растревоженных змей, но их свист тонул в фырчании моторов множества машин.
Твердая земля лежала в тридцати метрах под мостиком, скрываясь в тумане. Поблескивали огни границ антигравитационного поля, обеспечивавшегося техникой, расположенной на толстенных опорах-пилонах, стоявших через каждые пятьсот метров дороги. Единственные запасные выходы для пешеходов находились внутри этих пилонов. При нормальных обстоятельствах срочный автомобильный сервис и медицинская помощь поставлялись по воздуху, за это отвечала Служба Дорог. Полиция тоже использовала хопперы.