— Все это очень интересно, но давайте не будем ломать голову над «туманным намеком»... — объявил Курос.
— Ах вот как? — перебил Вакар. — При всем моем уважении к брату, я должен сказать, что он уподобляется герою притчи, который собирался провести ночь на рифе, полагая, что сумеет удержать прилив заклинанием. Иль позабыл?
— Во имя Лира, не начинай заново! — воскликнуй Курос.
Вакар метнул в брата острый, как дротик, взгляд и проговорил:
— Всему свету известно, что дыма без огня не бывает. Нельзя пренебрегать словами такого надежного шпиона, как господин Сол. Горгоны...
— У тебя одни горгоны на уме, — сказал Курос. — Ну, допустим, они вздумали захватить Лорск и снарядили войско. Но это войско, чтобы сразиться с нами, должно будет обогнуть Тартар и Дзен, потом плыть на запад через Геспериды, высадиться на побережье Зиска и пешим ходом одолеть сушу. Нас десятки раз успеют предупредить, к тому же один лорск стоит трех горгон...
— Я как раз об этом и говорил, перед тем как ты прервал меня своей дурацкой болтовней, — отмахнулся Вакар. — Горгоны никогда не дерутся честно. Я читал...
— Как будто настоящий мужчина может что-то узнать из закорючек на папирусе! — перебил Курос.
— Уж не тому судить, кто не умеет читать...
— Мальчики! — вмешался король Забутир. — Мальчики! А ну-ка, прекратите грязную склоку! Продолжай, Вакар.
— Ты знаешь, как мы сражаемся: разрозненными отрядами под предводительством воевод или богатырей, за которыми следуют родичи, вассалы и друзья. Почти каждый бой начинается с того, что богатыри вызывают врага на поединок. Иногда на такие дуэли уходит целый день. Кроме того, наши воины вооружены чем попало: мечами, пиками, топорами, алебардами, бердышами, палицами и тому подобным.
— А как же еще драться? — спросил Курос.
— Горгоны одинаково экипируют всех воинов. Шлемы, щиты и оружие у них одного образца. Солдаты в бою наступают плотным строем, большими группами, независимо от ранга или родства. Они не теряют времени на вызовы поединщиков, а сразу атакуют по общему сигналу, и каждый воин знает свое место в строю. Такая армия пройдет через наше войско, как плуг по песку.
— Ерунда. — Курос скривился. — Настоящие воины ни за что не позволят стричь себя под одну гребенку.
Спор как обычно переходил на новый виток, причем роль Вакара заключалась в том, чтобы подвергать резкой критике любые доводы Куроса. Двое других участников совещания тем временем хранили молчание. Курос призвал на помощь короля.
— Отец, ведь ты со мной согласен?
Забутир Нерешительный улыбнулся краем рта.
— Не знаю... Не могу решить. А что думает господин Рин?
— Мой государь, — отозвался волшебник, — перед нами бездна домыслов. Давайте наведем прочный мост из фактов и лишь после этого попробуем преодолеть преграду. С вашего позволения, я приглашу на совет ведьму Гру.
— Эту старую лживую каргу? — проворчал Курос. — Давным-давно надо было ее повесить.
Рин начал приготовления: достал из сумы маленький бронзовый треножник с кадилом, установил над гаснущим в очаге огнем. От пламени к волшебнику потянулась струйка дыма, словно отгоняя его, но Рин что-то пробормотал, и дым исчез. При первых же звуках заклинания волкодав вскочил с тихим рычанием, поджал хвост и затрусил из зала, стуча когтями по каменным плитам.
Рин поворошил угли и подбросил дров, после чего огонь заполыхал с прежней силой. Начертив угольком кольцо вокруг очага, маг написал несколько незнакомых Вакару иероглифов, а затем обошел зал, гася масляные лампадки. Его сгорбленная тень напомнила Вакару семенящего паука. Принц не удержался от этого сравнения, хоть и глубоко уважал Рина, который был его наставником с самого детства. Вернувшись к очагу, колдун насыпал порошков в крошечный котелок, подвешенный к треножнику. От их едких запахов все закашлялись.
Маг опустился в кресло возле очага и заговорил на языке столь древнем, что даже образованный Вакар, знавший более тысячи пиктографических письмен, не понял ни слова. Произнося заклинания, волшебник непрестанно жестикулировал, его руки чертили в воздухе геометрические фигуры.
В зале как будто потемнело, но Вакар убедил себя, что это всего-навсего иллюзия. По-прежнему ветер шуршал гардинами — сквозняк чувствовался повсюду, только в кругу воздух казался абсолютно неподвижным. Дым, вьющийся над кадилом, не рассеивался, а напротив, сгущался. Его жгуты переплетались друг с другом и извивались наверху, подобно змеям. У Вакара перехватило дыхание, сердце стучало, как копыта несущегося галопом коня. Он бы и сам охотно занялся магией, если бы природа наделила его хоть крупицей чародейского таланта.
Дым все уплотнялся, постепенно приобретая очертания высокой дородной женщины. Одеждой ей служила волчья шкура, подхваченная шнурком на необъятной талии. Полуобернувшись к четырем мужчинам, женщина уселась, словно не замечая их, и принялась обгладывать кость, которую держала в руке. Вакар понял, что это не настоящая женщина, потому что в полутьме ее туловище было дымчато-серым, а сквозь толстые икры и большие ступни виднелся треножник и огонь под ним.
— Гра! — окликнул ее Рин.
Женщина оставила кость в покое и посмотрела на мужчин. Потом отшвырнула объедки, при этом ее левая рука на миг исчезла. Обтерев пальцы о волчью шкуру, Гра почесала под обнаженной грудью.
— Что угодно от меня властелинам Лорска? — Казалось, голос ее доносится издалека.
— До нас дошли вести об угрозе со стороны горгон, — ответил Рин. — Мы не можем прийти к единому решению. Посоветуй, как нам быть.
Ведьма уставилась себе под ноги и молчала так долго, что Курос заерзал, а Рин цыкнул на него. Наконец Гра вновь заговорила:
— Отправь принца Вакара на поиски вещи, которую больше всего боятся боги.
— И все?
— Все.
Рин снова забубнил на древнем языке, и вскоре фантом ведьмы превратился в обыкновенный дым. Сквозняк подхватил его и бросил в лица зрителям, те зачихали. Рин достал из очага головешку и вновь зажег лампады.
Слова Гры привели Вакара в смятение. Мыслимое ли дело — чтобы смертный искал вещь, о которой говорила ведьма? Ведь ее же боятся сами боги! С другой стороны, он еще ни разу не был на материке и давно мечтал попутешествовать. Конечно, Лорск — богатая и красивая страна, но истинные средоточия культуры и мудрости лежат все-таки на Востоке. Это Седерадо с его философами, Торрутсейш с его колдунами... и кто знает, какие еще древние города.
Курос произнес с кислой миной:
— Если мы настолько глупы, чтобы верить этой старой карге...
— Брат, — перебил Вакар, — ты всегда спешишь заступиться за горгон. Скажи, дело тут лишь в твоем недоверии или есть еще какая-то причина?
— Ты что имеешь в виду, брат?
— Ну, например... скромный презент короля Целууда.
Курос вскочил и схватился за кинжал.
— Ты назвал меня предателем! — прорычал он. — Я вырежу это слово на твоей печенке!
Волшебник бросился к Куросу и схватил его за руки, а Забутир положил ладонь на плечо Вакара, который тоже начал подниматься. Когда королю и магу удалось слегка успокоить Куроса, тот снова сел и проворчал:
— Этот женоподобный ублюдок только и умеет, что сеять крамолу и вражду в родном доме. Он меня ненавидит, потому что знает: однажды боги дали маху, иначе наследником был бы я, а не он. Эх, вот бы нам перенять разумный обычай народов материка, где трон всегда достается старшему сыну..
Прежде чем Вакар придумал достойный ответ, Рин проговорил:
— Господа, давайте оставим наши нынешние разногласия до тех пор, пока не миновала угроза вторжения. Что бы вы ни думали о Гре и Соле, я не вижу оснований подвергать сомнению их слова.
— Что ты имеешь в виду? — спросил король.