«Во имя спасения Людмилы, — думал Андрейша, — я иду за этим человеком. Ради Людмилы я поверил ему. Будь что будет».
В лестнице было двадцать две ступени, она заканчивалась небольшой площадкой. В стене опять дверь.
— Андрейша, — сказал прусс, — здесь начинается подземный ход. Я выведу тебя к берегу реки.
— Но как же ты сам… если рыцари хватятся?
— Я больше не вернусь в замок… нет сил терпеть, — взволнованно сказал Стардо. — Откинь сомнения, я выведу тебя отсюда. Рыцари не догадаются перехватить нас у выхода. Преследовать в подземельях они не смогут, у них нет ключей. Вот эта связка всегда хранилась в спальне великого маршала. — Он потряс ключами и стал открывать железную дверь.
Подземный ход со сводами, выложенными крупными кирпичами, был с едва заметным уклоном. Он был высок и широк, три человека могли идти не сгибаясь. На стенах, через каждые десять шагов, чернели огромные кресты, выведенные копотью. Пламя факела горело ярко, по-видимому, чистого воздуха было достаточно. Шли немалое время: Андрейша стал считать шаги, но на седьмой сотне сбился.
Теперь Стардо стал нервничать. Он торопился, часто оборачивался.
— Скорей, Андрейша, — говорил он, — а вдруг узнали? Все может быть. Если нас схватят, шкуру живьем снимут.
Один раз он сказал:
— Ты веришь, Андрейша, что нас должен наказать бог этих рыцарей?
— Нет, — смело ответил новгородец, — за это бог не наказывает. Бог должен наказать рыцарей за их темные дела.
Стардо будто успокоился. Впереди показался чуть видный дневной свет. Вот и выход — совсем маленькая дверь, в которую едва-едва мог проникнуть вооруженный рыцарь. Немного света пробивалось в дыры, сделанные для воздуха.
За этой дверью свобода!
Трясущейся рукой вставил Стардо в замковую скважину еще два ключа из своей связки. Они дополняли друг друга. Дверь открылась. Река Пригора спокойно катила свои воды. Берег был пустынен. Справа и слева тянулся забор, огораживая владения замка. Напротив дымились городские бани и желтел дубовый, недавно построенный мост.
Вода совсем близко — две ступеньки вниз, и волны Пригоры плещутся о камень. Выход из подземного хода прикрывала каменная стена, и с реки он был незаметен.
Стардо тщательно закрыл дверь двумя ключами и всю связку кинул в реку. Тяжелые ключи булькнули и мгновенно скрылись в воде.
— Пусть ищут, — сказал Стардо и с облегчением засмеялся. Потом стал прислушиваться. — Андрейша, — тронул он за рукав морехода, — кто-то свистит.
Андрейша прислушался и тоже услышал свист. Так кнехты подсвистывают коням.
— Нас ждут, — радостно сказал Стардо, — пойдем. — Он потянул за руку Андрейшу.
Они вышли из-за стены и спустились к воде.
По реке плыла небольшая лодка. Там сидели двое. Один лениво двигал веслами. Стардо, оглянувшись по сторонам, тоже свистнул и призывно замахал руками. Люди в лодке зашевелились, весла ударили по воде. Два взмаха весел, и Андрейша узнал в одном из сидящих Мествина, главного повара Кенигсбергского замка.
Глава тридцать седьмая.
ВЕЛИКИЙ МАРШАЛ НЕ НА ШУТКУ РАЗГНЕВАЛСЯ
В кнейпхофских городских банях, на берегу Пригоры, сегодня особенно много народа. Кричали торговцы пивом и водой, подкисленной соком малины, тут же торговали всякой снедью. Возле бани стояли торговцы бельем, одеждой и обувью. Здесь все было самое дешевое, что не шло на городском торгу.
День ясный, ослепительно светило солнце. Но ветер с моря дул холодный и резкий. Он гнул верхушки деревьев и поднимал на улицах города пыль, нес ее, засыпая прохожим глаза.
Когда лодка главного повара Кенигсбергского замка Мествина подошла к небольшим деревянным мосткам, никто не обратил на нее внимания.
Андрейша, Стардо и Мествин вышли на берег и по узкой тропинке направились к баням, но не к главному входу, расположенному со стороны города, а к незаметной двери в задней стене. Отсюда шла наверх деревянная лестница. Под крышей, в темной и тесной каморке, жил Иоганн, старый прусс, истопник и сторож при банях. Иоганн радушно принял гостей.
— Мое жилище к вашим услугам, — сказал он, узнав, чего хочет Мествин, — я уйду ночевать в другое место.
— Ни одна душа не должна знать про этих людей, — строго сказал главный повар, показывая на Андрейшу и Стардо.
— Пусть я превращусь в прах! — сказал старик, прикоснувшись рукой к рукаву куртки Мествина. Его бородка, похожая на растрепанную пеньковую веревку, тряслась, сам он высох от старости, но не поседел.
— Ты должен приносить им еду, Иоганн, — продолжал Мествин, — и все, что им надо. Вот деньги. — И главный повар выложил два золотых. — Здесь, друзья мои, вы в полной безопасности, но живите тихо, как мыши. Завтра я приду, и мы обсудим, что делать. Не беспокойся, Андрейша, — он посмотрел на юношу, — я не забуду твою Людмилу… А сейчас мне надо спешить, великий маршал не признает других поваров.
Мествин попрощался и ушел вместе со стариком Иоганном. Когда лестничные ступени перестали скрипеть под их ногами, Андрейша осмотрелся. Маленькое оконце, пробитое в стене под потолком и заложенное бычьим пузырем, пропускало совсем мало света. Были видны полати, покрытые бараньими шкурами, стол, сколоченный из грубо отесанных досок, и две блестящие от давности скамьи. На столе лежал нож с костяной ручкой и стояла оловянная тарелка. Очаг из дикого камня у стены был в копоти, в золе чернели холодные головешки, на железном крюке висел глиняный горшок. Несколько топоров и два железных клина, расклепанных с верхнего конца, валялись на полу.
«Завтра я узнаю, где Людмила, и, может быть, увижу ее», — подумал Андрейша. От этой мысли стало теплее на душе. Он чувствовал сильную усталость, часы, проведенные в большом напряжении, не прошли даром. Не лучше чувствовал себя и Стардо, он тоже изнемог и едва стоял на ногах.
«Завтра, может быть, я увижу Людмилу», — снова подумал Андрейша и улыбнулся.
Они поговорили немного, вспоминая свое бегство.
— Я боялся, что ты ведешь меня в новую тюрьму, — сказал Андрейша.
— Я видел твои сомнения, — ответил Стардо. — И ты был прав, в этом замке никому нельзя верить. Наш побег, наверно, раскрыт. Великий маршал в бешенстве, — добавил он, позевывая. — Горе тому, кто попадется ему под горячую руку!
Андрейша представил себе разгневанного маршала, и ему стало не по себе. Большой лысый череп и широкая рыжая борода. Он мечется сейчас по своему кабинету и рассыпает проклятия.
Поговорив, друзья забрались на хозяйские полати, укрылись шкурами и сразу уснули.
Когда в кабинет вошел староста ганзейцев Иоганн Вайскопф с самыми достойными купцами, великий маршал с палкой в руках большими шагами выхаживал по фламандскому ковру.
— Что вам надо? — грозно нахмурясь, спросил маршал. Он остановил свой шаг, чуть не наступив на ногу розовощекому Иоганну Вайскопфу.
К его удивлению, купец ничуть не испугался и не отступил, как делали почти все орденские вельможи.
— Господин великий маршал, — с достоинством сказал Вайскопф, — вы посадили в тюрьму ни в чем не повинных русских. Как только об этом узнают в Новгороде, тамошние власти посадят в яму всех наших купцов, что живут при церкви святого Петра. В Новгороде их около пятидесяти. — Вайскопф посмотрел на своих товарищей, словно ища поддержки. — Мы, купцы трех городов, просим немедленно освободить новгородцев, иначе…
— Иначе что? — взревел великий маршал, не дослушав. — Что, я вас спрашиваю?.. Вы угрожаете ордену?
— Мы просим освободить новгородцев, — невозмутимо продолжал купец, — иначе мы пошлем гонца в Любек и другие ганзейские города, и вряд ли это придется по вкусу великому магистру.
— Мы не хотим терпеть убытки и не хотим, чтобы наши товарищи сидели в яме, — поддержали купцы. — Кроме того, вы казнили трех самых уважаемых горожан, и могут быть волнения.