— Ну довольно, голубчик, — вежливо сказал профессор. — Ваше амплуа мессии, спасителя цивилизации, меня тоже несколько утомило. У вас хороший послужной список, вы почти легенда в разведке, но тем не менее тоже не застрахованы от психических отклонений. Скорее наоборот, даже склонны к ним. Столько стрессов. Но меня сейчас беспокоит не это. Скажите мне, из чего следует, что вы не один из них?
— Из кого из них? — искренне не понял полковник.
— Из пришельцев.
— Вы требуете доказательств? — спросил полковник. — Ну что же, разумно.
Давайте попробуем. Что, на ваш взгляд, было бы доказательством? Что именно вы хотели бы увидеть или услышать?
— Нет, это вы хотели доказать, что вы не пришелец. Меня-то как раз вполне устраивает, что вы один из них.
— Из чего вы сделали такой вывод? Ну, говорите же. Я постараюсь опровергнуть.
— Вам нужна книга. Зачем она вам?
— А вы не понимаете?
— Понимаю. Но вы собирались опровергнуть эту догадку.
— Хорошо, — сказал полковник. — Я расскажу, все, что знаю.
Профессор сел на стул, положив ногу на ногу, и жестом руки предложил сесть гостю.
— В историю с черепом писателя Никольского, — начал рассказывал Лютиков, присаживаясь на предложенный стул, — вы ввязались совершенно случайно.
По мере развития событий вы познакомились с Луиджи. Он вам несколько раз помог выбраться из, казалось бы, безнадежных ситуаций. Когда вы вернулись из Италии, ваш интерес к Джордано Бруно не пропал, а даже, наоборот, усилился.
Как хороший археолог и исследователь, вы серьезно подошли к этому вопросу, начали поиски. Ваши усилия не пропали даром, однажды вам повезло. Вы сумели собрать необходимые материалы, получили исходные данные, построили машину времени. Вы настолько увлеклись открывшейся возможностью путешествия во времени, что, не задумываясь о том, как вернуться обратно, отправились в прошлое. Еще одна случайность или нет, но там вы встретились с Луиджи и он снова помог вам. Помог вернуться обратно. Это вы так думаете. Я же думаю, что у Луиджи по каким-то причинам не получилось самому добраться до книги Бруно, и он вас просто выследил в прошлом и помог. Так сказать, в очередной раз продемонстрировал свою дружбу, для того чтобы использовать вас в будущем. Ему нужна книга. Каким-то образом вы можете ее заполучить быстрее, чем Луиджи. И вот он обращается к вам. Для пущей достоверности, что все делается во благо, а не во зло, мало ли какие у вас могут возникнуть сомнения, ведь вы человек совсем не глупый, в пьесу вводится Гиппарх.
Его представляют тираном, агрессором, завоевателем. Естественно, что любой нормальный человек будет рад помочь добру, воюющему со злом. Вот вы и ввязались, как слепой котенок. Но не по глупости, а по незнанию. Вы не владеете той информацией, которой владею я. Я готов вам ее предоставить.
Послушайте мои доводы, мои аргументы, и вы поймете, что я прав.
Полковник замолчал, давая профессору осознать ту сермяжную правду, которая по какой-то причине от него ускользнула.
— Неубедительно, — сказал профессор, качая головой.
— Господи, да почему вы не хотите мне верить? Именно не хотите!
— Красиво, но неубедительно, — повторил профессор. — Гиппарх, например, привел аргументы, что Луиджи вообще все устроил сам. Все мои приключения за двенадцать лет.
— Каким образом? — как будто удивился полковник.
— А почему я должен вам говорить? — спросил профессор. — Может, Гиппарх — один нормальный человек среди вас, упырей.
— Он не человек, — твердо сказал полковник. — И вы это уже поняли.
— А мне плевать, лишь бы мордашка была симпатичной. У Луиджи был один подход и своя легенда, у Гиппарха — другой и легенда иная, у вас — третий, у еще одного вашего конкурента — четвертый. Должен отдать должное, вы не повторяетесь. Вы все оригинальны. Вас только одно объединяет. Вам всем нужна книга. У вас ее нет и по какой-то причине, я пока что не могу понять, по какой, вы не можете ее заполучить сами. По крайней мере, считаете, что кто-то овладеет ею раньше вас.
— Значит, я так и не смог вас убедить? — спросил Лютиков.
— Не смогли, — пожав плечами, сказал профессор. — И не только вы. Те, кого вы назвали пришельцами, и те, о ком вы, возможно, еще не знаете, тоже очень энергично пытались убедить меня в своей правоте, но не смогли.
Я искренне хотел бы поверить одному из вас. Даже больше скажу, я хотел бы поверить каждому, но… увы. А ситуация меж тем не та, чтобы бросать жребий.