— «Клубы пара устилают путь»… — задумчиво повторил Юра. — Это, несомненно, образ поезда? Точнее, паровоза…
— Кто знает… Сами понимаете, фраза очень неоднозначная, возможна масса трактовок, — Бондарь неопределенно махнул рукой. — Под конец жизни писателя преследовали странные видения, так что «клубы пара» могут означать все, что угодно. Но нельзя усомниться в одном — Никольский предвидел, что голова его подвергнется какой-то страшной экзекуции. Пусть даже после смерти. Предвидел и молил о пощаде. Сам не зная кого.
— Ужасно… — искренне сказал Юра. Новое откровение заставило его внутренне содрогнуться. Чтобы скорее переменить тему, он напомнил:
— Вы сказали, что поезд проходит «рассекая грани»… — в глазах Бондаря Юра прочел, что это его любимая тема. И решил ему подыграть.
— Видите ли… — Бондарь слегка замялся. Юра понял, что попал в точку. — Сам факт существования «поезда-призрака» и все его поведение кладут на весы солидный камушек в пользу одной популярной ныне гипотезы из области теории параллельных пространств.
Юра вспомнил кадры из показанного в прошлом месяце по телевидению американского сериала «Путешествия в параллельные миры». Наивность этого фильма никак не способствовала серьезному отношению к той теории, на которой он был построен.
— Суть этой гипотезы в том, — продолжал Бондарь, — что Мироздание имеет как бы многогранное строение. Фактически это многогранный кристалл. В разных древних культах тема кристаллической Вселенной проскакивает довольно часто. Например, жрецы одной известной египетской секты уверяли, что Вселенную вырастил бог Амон-Ра в глиняном горшке. Наивно, но впечатляюще… М-да. Так вот, одни философы считают, что Кристалл Мироздания вытянут в бесконечности вдоль своих граней, другие, — что замкнут в постоянно растущее кольцо.
— Бесконечное в конечном? — парируя, ввернул Юра.
— Вы уловили мою мысль! Каждая грань этого Кристалла, а граням этим, сами понимаете, «несть числа», представляет собой автономное многомерное пространство, достаточно изолированное от других. То есть отдельно взятый мир. Такой же, в каком мы с Вами живем, но несколько в ином варианте развития. Этакая многовариантность развития одного и того же мира. Между прочим, этот феномен отражен даже у Достоевского.
— У Достоевского? — Юра искренне удивился.
— Я знал, что Вы не поверите, — Бондарь усмехнулся. — Однако вспомните его рассказ «Сон смешного человека». Там некое высшее существо переносит главного героя на Землю, находящуюся в ином варианте развития — без греха, горя, болезней… Как и следовало ожидать, ничего хорошего этот визит не принес.
— Не читал, к сожалению… — Юра вздохнул.
— Почитайте обязательно, не пожалеете. Так вот, как в любой кристаллической структуре, во Вселенной иногда происходит… — Бондарь на секунду задумался, — «слияние граней». Грани миров как бы сходятся на определенное время, чтобы потом разойтись опять, или образовать новую грань, новый параллельный мир — мы ведь с Вами знаем, что кристаллы имеют способность расти.
Юра кивнул. Бондарь явно увлекся своей лекцией, но прерывать его он не собирался.
— Таким образом, параллельные миры на короткое время как бы проникают друг в друга — объединяются. И тогда возможен переход. По Вашему лицу вижу, что Вы находили отражение этой идеи у Кастанеды… По одной из версий, «Летучий Итальянец» попал как раз в зону такого вот «слияния» двух разнородных, но весьма похожих друг на друга миров и замкнул собственное Время в кольцо. Но, гипотезы — гипотезами, Юра, однако, сами понимаете, — продолжал Бондарь, — что намеренно попасть в параллельное пространство — это нечто из области слабонаучной фантастики. Тем не менее, большинство ученых склоняется к тому, что теоретически это возможно. Меньшинство же считает, что это возможно также практически. Например, через полумифический Абсолютный Путь. Просто доступно далеко не всем… Хотя, Вы ведь наверняка читали об этом и у Крапивина, и у Льюиса, и у Ричарда Баха. И даже у «диссидента» Вячеслава Рыбакова…
Бондарь сделал небольшую паузу.
— Однако наш с Вами поезд, похоже, не ищет «дыры в гранях», чтобы попасть в соседние пространства. Он их делает! И мировая железнодорожная сеть — первый ему в этом помощник.
— Каким же это образом? — Юра недоверчиво покосился на собеседника.
Бондарь почесал бородку.
— Хороший вопрос, но вряд ли на него можно ответить однозначно. Многие философы, а также кое-кто из физиков, совершенно уверены, что «стыковка граней», равно, как и их, извините, «продырявливание», практически всегда происходит близ железных дорог, в тоннелях метро и у трамвайных линий. Помните детскую легенду о том, что в Счастливую Страну можно уехать на трамвае или на пригородной электричке? Впрочем, такие сказки ходили в моем детстве, а Ваше поколение росло на совершенно других мечтах… Так вот, дорогой мой, запомните на всю оставшуюся жизнь: легенды, особенно детские, никогда не рождаются на пустом месте! Такова технология этого жанра и в этом состоит его основной закон. Кто знает, может быть, есть места, где рельсовые пути разных миров каким-то непостижимым образом стыкуются между собой. И даже разница в ширине колеи здесь не помеха… Ведь существует довольно устойчивая гипотеза, что любой заброшенный или тупиковый путь — не обязательно мертвый путь, это Вам любой ребенок расскажет. Вполне возможно, что он имеет свое продолжение в соседнем от нас пространстве. И ходить по нему может все, что угодно… — Бондарь вновь задумался. — Интересно, что первыми способность железной дороги как-то затрагивать «грани миров» действительно почувствовали именно дети и… поэты.