<p>
Карабкаясь по скалам на другом берегу, она на мгновение подумала, что никого не найдет возле пещеры. Но оказалось, все трое просто были заняты. Чел писал – очень старательно, высунув язык, стоя на коленях возле бумаги, расстеленной на ровном камне, используя обогревшую палочку вместо ручки. Энн была разочарована, обнаружив, что он по-прежнему малыш. Позади Чела располагалось отлично обустроенное кострище, над которым с треножника из прочных веток свисал старый котелок, издавая дымный, но соблазнительный запах. Железная сковорода и некоторое количество горшков, будто из Каменного века, стояли на углях.</p>
<p>
У жилища появились стены из ивового плетения, смазанного грязью. Самодельная лестница вела на крышу. Она выглядела ужасно шаткой и к тому же скрипела, но, видимо, была прочнее, чем казалась, поскольку Ям как раз взбирался по лестнице на своих больших пористых ногах, неся мощную связку тростника. Мордион находился наверху, закрепляя меньшие связки тростника, чтобы сделать крышу.</p>
<p>
- Вижу, ты все-таки решил мошенничать, - крикнула ему Энн.</p>
<p>
- Лишь немного, - ответил Мордион, - и только в том, что касается горшков для готовки.</p>
<p>
- Чел должен быть обеспечен регулярным питанием, - заявил Ям.</p>
<p>
Энн едва расслышала его, поскольку в этот момент Чел бросил свою обожженную палочку и поскакал ей навстречу, крича как обычно.</p>
<p>
- Энн, Энн, иди посмотри, как я пишу!</p>
<p>
Энн подошла, с готовностью посмотрев на беловато-коричневую бумагу, в которую обычно заворачивают рыбу и чипсы. Чел написал две строчки каракуль и под ними: «Ям на крише. У него лесница». Буквы были корявыми, но довольно-таки разборчивыми.</p>
<p>
- Очень хорошо, - похвалила Энн и указала на написанное: - Но не думаю, что вот это буквы.</p>
<p>
- Буквы, - крикнул Мордион с крыши. – Он изучает хамитское и всеобщее письмо, так же как и ваше альбионское. Ям настоял. Ям, скажу я тебе, просто издевается над нами.</p>
<p>
- Человек должен поддерживать свой уровень, так же как и ребенок, - произнес Ям. – Эта охапка разбросана неэффективно, Мордион. Если его предоставить самому себе, Энн, Мордион сидит и унывает.</p>
<p>
- Я не унываю, - возразил Мордион. – Мне нравится сидеть, чтобы солнце светило в спину, и рыбачить. И думать, конечно.</p>
<p>
- Ты бездельничаешь, - сказал Ям, - и спишь.</p>
<p>
Он склонил голову к Энн. Его лицо смялось рядом со сплошным ртом, и она предположила, что он улыбается.</p>
<p>
- Нарисуй мне картинку, Энн! Нарисуй для меня, как Мордион! – потребовал Чел.</p>
<p>
Он перевернул бумагу. На другой стороне Мордион нарисовал красивую кошку с маленькой головой, крадущуюся за мышью, реалистичную лошадь – у Энн лошади никогда не получались правильно – и еще более реалистичного дракона. Каждая картинка была подписана тремя видами письменности.</p>
<p>
Энн почувствовала величайшее уважение.</p>
<p>
- Я не умею так хорошо рисовать, Чел, но я попробую, если хочешь.</p>
<p>
Чел хотел, так что Энн нарисовала ему корову, и слона, и Яма на лестнице – Ям вышел слишком уж коренастым, но Чел казался довольным – и подписала каждый рисунок на английском. Рисуя, она слушала, как Ям говорит что-нибудь вроде:</p>