— У тебя были на то веские причины, учитывая характер Джастина. — Себастьян хмыкнул. — Не сомневаюсь, мой серьезный братец после ужина закатил тебе грандиозный скандал.
— Ничего подобного! — Почувствовав, что краснеет, Даниэла поспешно добавила: — Я хотела сказать, скандал был вовсе не такой уж грандиозный… И все же Джастин простил тебя от всего сердца. И у меня есть тому веские доказательства!
— Интересно узнать какие же? — недоверчиво поинтересовался Себастьян.
Даниэла гордо ткнула себя пальцем в грудь.
— Я!
— Ты?!
— Джастин не побоялся оставить невесту на твое попечение, — видя его недоумение, пояснила она. — Он уехал, попросив тебя присмотреть за мной, соображаешь? Ты и я — одни в этом огромном доме! Какие же еще нужны доказательства?
Себастьян, стараясь не выдать нервного напряжения, сцепил пальцы в замок.
— Верно… И я не могу обмануть его доверия после того, что натворил, понимаешь? Как только мой брат вернется, мне придется покинуть ваш дом. Я просто физически не смогу видеть вас вдвоем. Будь на его месте другой, хоть сын, хоть отец… Но Джастин! Твоим женихом оказался именно Джастин… — Он замолчал, силясь сдержать порыв отчаяния. — Нет, я определенно схожу с ума!..
Даниэла трогательно прижалась к его плечу. Тихо прошептала:
— Я все понимаю, мой хороший… Не надо больше слов. Нам обоим и так слишком тяжело. Ты прав: мы не можем быть вместе.
— Милая… — Себастьян поймал и нежно поцеловал ладонь молодой женщины, — с первого же взгляда я понял, что ты — моя судьба, моя половинка… Не представляю, что буду делать дальше, без тебя. Я знаю, говорят, время лечит. Но пока, пока…
Чувствуя, что непрошеные рыдания сжимают горло, он резко отвернулся. Чутко уловив его душевное состояние, Даниэла дрожащим голосом произнесла:
— Не говори так. Не убивайся, ведь отчаяние — это грех… Все пройдет, ты еще обретешь смысл жизни. Обязательно встретишь женщину, способную понять и оценить тебя по достоинству, которая родит тебе много детишек. Я сдержу слово и выйду замуж за Джастина. Несмотря на все недостатки, твой брат хороший, надежный человек. Он заслуживает счастья, которое, надеюсь, я смогу подарить ему. А мы…
Голос ее прервался, и слезинка скатилась по бледной матовой щеке.
— Не сомневаюсь, что ты способна составить счастье любого мужчины. Я никогда тебя не забуду, Даниэла, — глухо сказал Себастьян, зарывшись лицом в ее темные густые волосы. — Нет на свете другой женщины, равной тебе, любимая. И ты сама прекрасно об этом знаешь.
— И нет мужчины, равного тебе, — словно эхо откликнулась она, погружая длинные тонкие пальцы в густую шевелюру Себастьяна. — Я буду помнить тебя до последнего дыхания, мой суженый. Я буду вспоминать наше мимолетное счастье как прекрасный сон, как волшебную сказку, которую у меня никто не отнимет и которая путеводной звездой озарит мою жизнь.
— Даниэла, я…
— Молчи, молчи, — поспешно перебила его Даниэла. — Не надо больше пустых фраз, любимый. Лучше насладимся последними днями, которые нам осталось провести вместе.
Они замолчали, тесно прижавшись друг другу.
Да и в самом деле, о чем оставалось еще говорить, когда и так все было ужасающе ясно?
11
Прошло около трех недель.
Даниэла поправлялась на удивление быстро. Синяки и ссадины зажили, ранка на ступне затянулась. И только перебинтованная лодыжка напоминала о пережитом ужасе.
Все эти дни Себастьян буквально ни на шаг не отходил от возлюбленной, ухаживая за ней заботливее самой опытной сиделки. Несмотря на то что выздоровление протекало нормально, несколько раз в их доме по настоянию Себастьяна побывал врач.
— Ты печешься обо мне, словно мать о младенце, — не раз, смеясь, повторяла Даниэла.
— Так что ж с того? — невозмутимо отвечал Себастьян. — Ведь мне осталось делать это так недолго!
Их дружба с каждым днем становилась все крепче и нежнее. Словно сговорившись, молодые люди старались пореже упоминать о предстоящей разлуке. Внешне в их отношениях практически ничего не изменилось. Себастьян и Даниэла по-прежнему много времени проводили вместе, гуляли, болтали, весело смеялись. Сторонний наблюдатель едва ли догадался бы о той буре чувств, что пронеслась совсем недавно. И лишь долгие проникновенные взгляды, которыми порой обменивались влюбленные, выдавали их истинное душевное состояние.
Однажды вечером в доме раздался телефонный звонок. Подняв трубку, Даниэла с тревогой узнала голос Джастина. Тот нежно проворковал: