Но Тайхо не походил на человека, чью душу может успокоить медитация. Скорее на маньяка взрывного темперамента. Дыхание его отдавало неразбавленной аракой.
Виралай огляделся. На кушетке рядом с будуаром лорда валялся чужой плащ, а на полу под ним растекалась какая-то липкая жидкость, достаточно густая, чтобы пропитать дерево.
Виралай нахмурился. Лорд редко пил местные красные вина, заявляя, что они вредят здоровью, потому что воспламеняют кровь и затемняют разум…
Фело выпустил кошку, которая тотчас подбежала к пятну и понюхала его с большим интересом. Секундой позже из-за двери послышался сдавленный стон, и Виралай, озадаченно посмотрев на хозяина, в ужасе заметил, что его зрачки обведены белыми ободками.
— Проклятие! Я думал, он мертв!
В два шага Тайхо Ишиан преодолел расстояние до двери и открыл ее настежь. На полу внутри лежала бесформенная куча, стонущая и цепляющаяся за что-то, подозрительно напоминающее декоративный нож лорда Кантары — тот, что с резной, усыпанной драгоценностями рукояткой, предназначенный для разрезания утреннего грейпфрута.
Виралай в замешательстве уставился вниз. Куча превратилась в мужчину с седеющими волосами, его лицо в агонии уткнулось в пол, тело дергалось, как умирающая змея.
— Господин… — начал Виралай, и при звуке его голоса человек повернул голову. Виралай разглядел открывшееся лицо.
Он где-то видел этот полутруп раньше…
Гесто Ардум, купец, это ему лорд заплатил целое состояние за драгоценности и украшения, которые затем продал или отдал в обмен на расположение лордов Совета!
Тайхо со злобой схватил колдуна за плечо.
— Он пришел сюда жаловаться, — яростно прошипел он. — Серебро, которым мы ему заплатили, не такое уж чистое, каким казалось сначала!
«А, — подумал Виралай, чувствуя, как оглушительно бьется сердце. — Я все гадал, сколько продержится иллюзия». Прошел месяц или около того, с тех пор как они заключили сделку с купцом.
— Тебе придется избавиться от него! Никто не должен найти торговца здесь. Это погубит мою репутацию. Убей его и преврати во что-нибудь… маленькое, чтобы вы с Фело смогли вытащить отсюда тело, не привлекая к себе внимания.
Виралай уставился на Тайхо в ужасе:
— Я не могу!
Он отшатнулся, но лорд Кантары схватил его за руку:
— Можешь! Должен!
— Я не могу убить, господин. Прошу вас… на мне заклятие…
— Проклятие? Какое мне дело до этого?
— Если я убью, то сам умру, и вы останетесь без колдуна!
Это Тайхо остановило. Его лицо исказилось от ярости, потом он отступил к купцу и, поставив ногу на необъятный живот Ардума, вытащил кинжал. Купец скорчился и завизжал. Вверх ударил горячий фонтан крови, за ним последовал еще один, когда Тайхо погрузил клинок в его горло. Визг внезапно оборвался, в комнате повисла тяжелая тишина.
Тайхо Ишиан повернулся к колдуну. Лицо его превратилось в кровавую маску. Нож и руки стали красными от крови. Виралай видел демонов в книгах Мастера, которые выглядели больше похожими на людей, нежели лорд Кантары. Его голова принялась гудеть и кружиться, собственные слова отдавались рикошетом в мозгу, пока Виралай не открыл рот и не выпустил их на волю.
— Каждое существо имеет право на жизнь, — произнес он вслух. — И не важно, как оно появилось на свет.
— Я только что спас твою жизнь своим поступком, — несправедливо заявил лорд. — И пройдет еще много лет, прежде чем ты отдашь мне этот долг. Можешь начать прямо сейчас, избавившись от этой падали.
Виралай долгое время работал над телом Гесто Ардума, но плоть трансформируется только в плоть, и, сколько он ни старался, удалось лишь изменить внешность купца.
Наконец он сумел превратить несчастного в такую старую рухлядь, что Тайхо воскликнул:
— Достаточно! По крайней мере никто не положится к моим ногам и не заявит о моей причастности!
Он заставил колдуна обратить в тряпки богатые одежды купца, а потом приказал Виралаю и Фело поднять тело на подоконник и выбросить на улицу.
Виралай смотрел, как останки Гесто Ардума переворачиваются в ночном воздухе, а потом исчезают в листве деревьев внизу. Голуби выстрелили из кустов, перепуганные со сна, но, кроме них, никто не обратил внимания на происшествие.
Двумя часами позже, после яростных, но безуспешных попыток оттереть и отполировать пол, Виралай снова очутился в своей кровати.
Он лежал тихо, как труп, уставившись в потолок, посеребренный лунным светом. Этот цвет он уже начинал ненавидеть.