Наверняка баклан проплыл под водой несколько метров и вылетел там, куда она и не смотрела. Катла улыбнулась. Ей нравилось смотреть на ныряющих птиц, хозяев двух стихий. Разметая черный песок, она пошла по дороге дальше. У последней палатки Катла остановилась и прислушалась. Казалось, внутри раздавался непрерывный плеск. Катла нахмурилась. Она подождала, но водопад не прекращался, сопровождаемый частыми стонами, как, впрочем, и изрядным грохотом. Не имея сил противиться природной любознательности, Катла просунула голову в дверной проем. Внутри женщина в бледной эйранской тунике склонилась над ведром, окуная в него голову.
У Катлы промелькнул проблеск узнавания.
— Йенна? — осторожно спросила она.
Ведро с грохотом опрокинулось, на пол и голые ноги девушки полилась река желтой жидкости.
— Сада тебя забери!
— Йенна, такое ругательство из уст молодой благовоспитанной девушки! Ты меня шокируешь!
Йенна скрутила длинный хвост в кокон и обернула шарфиком голову, затем выпрямилась. Глаза у нее были красные и беспрерывно моргали.
Катла уставилась на Йенну, потом посмотрела на ведро и обратно.
— Что ты, во имя Сура, делаешь? Так ты никогда не утопишься, разве не понятно?
Йенна Финнсен окинула ее яростным взглядом:
— Чем я занимаюсь — не твое дело, Катла Арансон.
Она надменно подняла голову, но эффектную позу безнадежно испортил распустившийся тюрбан, который внезапно свалился на землю и выпустил на волю теплый, едкий запах уборной.
Катла начала смеяться.
— О, Йенна! Стоит ли мой брат стольких усилий?
— Халли! — Йенна вернула на место шарфик и поплотнее укутала мокрые кудри. — Ты думаешь, я бы пошла на это ради твоего тупого братца?!
— Я не совсем уверена, кто в данной ситуации тупее, — весело ответила Катла. — А ты всерьез полагаешь, что отмачивание волос в моче поможет тебе завоевать сердце короля Врана Ашарсона?
Йенна подарила ей ядовитый взгляд. Потом лицо ее сморщилось.
— О, Катла… Что мне делать? Отец сказал, что позволит мне пойти на Собрание и даже представит меня королю, хотя еще и не согласился предложить ему мою руку, но если Вран выберет другую, мое сердце точно будет разбито.
Катла не нашла, что сказать. Йенна, конечно, глупая девчонка, но все равно она ей нравится. Бедный Халли: справится ли он с ее мечтательностью?
Катла наклонилась, чтобы поднять ведро, и сморщила нос, как только учуяла пары замечательной жидкости для окраски и укрепления волос.
— Во имя Сура, Йенна! Кажется, ты твердо решила воплотить мечту в жизнь.
— Да, ты абсолютно права.
Катла покачала головой. По ее мнению, говорить тут было не о чем. Она проследила за тем, как струйки жидкости впитались в темный песок.
— Пошли, — через некоторое время позвала она. — Давай вернемся, пока родственники не всполошились. Возможно, если мы прямо сейчас прополощем твои волосы в чистой воде, то хоть мухи не налетят.
Однако когда они вышли наружу, вокруг обнаружилось много народу. На дороге собиралась целая толпа, все прикрывались руками от солнца и вглядывались в равнину моря.
Катла последовала их примеру. На горизонте, отражаясь на сверкающих волнах на фоне бледно-голубого неба, вне всякого сомнения, вырисовывалась дюжина силуэтов эйранских кораблей.
— О!
Йенна все смотрела и смотрела.
— Флот короля Врана! О, Катла… Мы увидим его прибытие!
Йенна обхватила подругу за талию. В ее глазах блестели слезы счастья. Потом выражение лица внезапно изменилось.
— Мои волосы, Катла! Мои волосы! Что мне делать?!
— Глупая гусыня: он не разглядит тебя в такой толпе. Заверни их в шарфик.
Твердой рукой Катла завязала шарфик вокруг головы Йенны и отступила назад полюбоваться работой.
— Слушай, а выглядит довольно необычно.
— Спасибо, Катла, — поблагодарила Йенна. Потом быстро отвернулась в смущении: — Знаешь, я собиралась спросить о твоих собственных, но слишком занялась собой.
— Моих собственных?..
— Волосах, Катла. Что с ними случилось?
Руки девушки метнулись к голове, потом она улыбнулась:
— Ах, это! Я совсем забыла. Их обрезал вчера отец в качестве наказания и в некотором роде для моей защиты.
— От чего?
— Я залезла на Замок, и парочка истрийцев видела меня. Говорят, они в Совете управления Большой Ярмаркой объявили Скалу священной землей. Мужчин штрафуют за такой проступок, а женщин карают смертной казнью. — Катла безрадостно рассмеялась. — А я стояла там и трясла своими волосами, как будто бросая вызов их дражайшим верованиям.