Он знал о погоне и понимал, что им от нее не уйти. Их находили уже не в первый раз и, то, когда их настигнут «демоны», было всего лишь вопросом времени. Наверняка Эрик знал это. А вновь позволить ему рисковать жизнью Чарльз не мог.
Но здесь и сейчас ему было тепло, а в объятиях Эрика он чувствовал себя в безопасности. И Чарльз отдал бы все на свете, чтобы сохранить это ощущение.
Голоса в его сознании стали четче. Теперь он знал, что делать.
Вот только ему нужно было еще немного времени. Он ведь мог позволить себе немного отдохнуть.
В последний раз.
И в его первый раз…
— Эрик, — тихо позвал Ксавьер и поднял взгляд на воина, который искренне был готов защищать его до самого конца.
— Да? — Леншерр все еще казался задумчивым, но все же сосредоточился на юноше, которого держал на руках. Вот только Чарльз не спешил продолжать. Неуверенно прикусил губу, пытаясь подобрать слова и решить, стоит ли вообще заговаривать об этом, или же это все испортит. — Отдохни. Мы отправимся в путь, как только ты проснешься, — так и не дождавшись от Ксавьера и слова, сказал Эрик и слегка дернулся, устраиваясь на месте, не желая отталкивать юношу, боясь, что, будучи один, тот замерзнет, а так он мог хотя бы разделить с ним тепло своего тела. Ведь костра едва хватало на то, чтобы просто согреть комнатку, но в заброшенном, почерневшем от давнего пожара доме все еще было холодно.
— Я не знаю, чем все это закончится и как долго продлится, — вдруг заговорил Чарльз, и Эрик почувствовал, как юноша напрягся в его руках. — И благодарен тебе за то, что ты пошел со мной.
— Я не мог тебя оставить. Даже со всеми своими трюками ты кажешься… уязвимым, — с едва заметной улыбкой отозвался Леншерр, мягко поглаживая Чарльза по волосам, наслаждаясь тем, как пряди скользили между его пальцев.
— Я могу… попросить тебя кое о чем? — осторожно спросил Чарльз и едва не затаил дыхание, чувствуя, как тяжело забилось его сердце.
Он все же решился. Да. Именно сейчас. Посредине снежной бури, вдали ото всех, так далеко от стен родного замка и осуждающих взглядов. Именно с Эриком…
— Конечно, — Леншерр ответил без всяких колебаний, и в его голосе Чарльз расслышал только заботу и беспокойство, отчего невольно захотелось улыбнуться.
— Я ведь… так и не сказал, зачем мне нужно попасть в Даффиндорф.
— Ну, я полагаю, это важно, — сказал Эрик, просто чтобы нарушить паузу, повисшую в воздухе.
— Я женюсь, — ответил Чарльз, почти не осознавав, что говорит. Точно кто-то другой, а вовсе не он, решил рассказать все Леншерру, а он сам лишь стоял в сторонке, стараясь не мешать.
— Мне стоит тебя поздравить, — теперь голос Эрика стал жестче, и его рука, запутавшаяся в волосах Ксавьера, едва заметно дрогнула, как будто он собирался отдернуть ее, но передумал.
— Не стоит. Мое королевство проиграет войну, если только мы не объединимся с соседями. Будь моя воля, я бы…
Чарльз снова умолк и взволнованно сглотнул. Эрик слушал его так внимательно. Оставался рядом. Понимал и ничего не говорил против. Так же, как и сам Ксавьер, знал, что в высшем обществе брак лишь обоюдовыгодная сделка, а в случае с Чарльзом эта сделка спасет его родную страну.
— Я обещал, что доставлю тебя до графства и выполню обещание.
— Это не то, о чем я хотел попросить, — Чарльз резко мотнул головой, шумно вдохнул холодный, пахнущий плесенью, воздух и медленно сел, чтобы посмотреть Эрику в глаза…
— Ты можешь просить меня о чем угодно, — тихо произнес Леншерр, надеясь, что это придаст Чарльзу сил, и тот сможет наконец-то сказать то, что вертелось на языке, так тяжело давя на сердце.
И Ксавьер уже собирался произнести это вслух, приоткрыв мягкие губы, но, прежде чем Эрик понял, что тот делает, юноша легко подался вперед, прижимаясь к нему и осторожно целуя, отстраняясь почти сразу же. Только из-за страха за то, что Эрик первым оборвет поцелуй или вовсе его оттолкнет, он торопливо, на выдохе, озвучил свою просьбу.
— Проведи со мной эту ночь.
Вот теперь Чарльз боялся встретиться с Эриком взглядом. Он даже вздохнуть глубоко боялся, так и замер: слишком близко к нему, чувствуя ласковое дыхание на своем лице и тепло чужих губ, которое он мечтал ощутить с того самого момента, как увидел Эрика из окна своей кареты…
Но Эрик молчал, не шевелясь. И в это мгновение Ксавьер отчетливо ощутил, как до боли скрутило внутренности, в груди начала подниматься паника, а в сознании против воли забурлили проклятые воспоминания о доме, о бессчетном количестве балов, на которых Чарльз так хотел подойти к мужчинам, но не решался, будучи вынужденным через силу флиртовать с девушками, заставляя себя быть «как все». Снова и снова… и это продолжалось бы всю его оставшуюся жизнь, если бы не эта поездка. Если бы не Эрик…
Горло свело судорогой, и Чарльз, не в состоянии и дальше выносить этой давящей тишины вокруг, уже хотел было вскочить с кровати. Сбежать в метель. Сделать хоть что-нибудь, чтобы остудить разгоряченную голову.
Но стоило ему только дернуться, попытаться сбежать, как Леншерр решительно схватил его за руку и потянул на себя, впечатываясь в холодные губы Ксавьера, умело углубляя поцелуй, когда юноша взволнованно вздохнул, чувствуя, как Эрик сжал его волосы на затылке, крепко держа Чарльза, не позволяя ему отстраниться.
Ветер за окном протяжно завыл, и почему-то Ксавьер отчетливо услышал это за отчаянным стуком своего сердца. Он раздумывал лишь мгновение, пытаясь поверить в происходящее, а потом осторожно обхватил Эрика за шею, бережно касаясь его, прижимаясь к нему всем телом, которое все еще сковывало слишком много одежды.
Леншерр целовал его резко и грубо, но Чарльз так и чувствовал, как Эрик пытается сдержать себя и «приспособиться» под юношу. Целовать его нежнее, касаться аккуратнее, сжимать бережнее, словно боясь причинить вред. И отчего-то эта неловкая нежность вызвала у Чарльза улыбку, а жаркие поцелуи Эрика придали ему ту уверенность, которой так не хватало прежде.
На нем было слишком много одежды. Пальцы путались в грубой ткани, пытаясь найти пряжки и расстегнуть хотя бы теплый плащ. От трепетного предвкушения оба тяжело дышали, и Чарльз чувствовал, как быстро нагревался воздух в комнате. И вот уже в верхней одежде стало жарко.
— Это ты?.. — удивленно, неуверенно спросил Эрик, почувствовав, как быстро согрелась холодная комната, но Чарльз только лукаво улыбнулся и прильнул губами к щеке Леншерра, все еще сражаясь с его одеждой. Теперь Эрику не верилось, что всего полчаса назад Чарльз едва мог дышать от бессилия и бился в конвульсиях.
Видимо, колдуны и не на такое способны…
Чарльз наконец-то расправился с плащом Эрика, а сам торопливо избавлялся от теплого пальто, чувствуя, как плотная ткань сковывала его движения. Леншерр тут же вцепился в его одежду, помогая раздеться, но не обрывал поцелуя, все сильнее распаляясь с каждой секундой.
Чарльз был так красив. Боже, он был просто невероятен.
Эрик понял это, впервые увидев его силуэт в той белой шубе, и уже в тот момент понял, что все остальные — не важны, но за этим юношей он последует хоть на край света. Такое глупое, наивное чувство. И рядом с Чарльзом оно только крепло. А теперь он был в его руках.
Леншерр повалил юношу на спину, вжимая его в смятую серую шкуру и навис над ним, замерев, лишь для того, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Что он все еще хочет этого.
Но Чарльз, видимо, истолковал это иначе и, когда Эрик снова наклонился, чтобы поцеловать его, юноша, краснея, прошептал:
— Я никогда прежде не был с мужчиной.
Стоило что-то сказать в ответ на взволнованное признание Чарльза, но Эрик только бережно поцеловал его и потянул рубашку из-за пояса грубых штанов, жадно прижался губами к нежной коже на изящной шее Ксавьера и прикрыл глаза, наслаждаясь его первым несдержанным стоном.
Он мог бы сказать, что тоже никогда прежде не делил постель с мужчиной, но вместо этого продолжил ласкать Чарльза, чувствуя, как тот расслабляется в его руках и пытается прижаться ближе, невольно потираясь об Эрика пахом. Он мог бы сказать, что это неважно. Не с ним. Пусть сам Леншерр и не знал причин, по которым его так тянуло к Чарльзу, и не мог понять, почему это казалось таким правильным и нужным обоим. Он вообще не любил лишних разговоров.