– Ты же не веришь в эти сказки, – напомнила Хьелльрунн.
Стейнер пожал плечами.
– Ну и что? Всё равно похожа.
– Не русалок надо бояться, – промолвила Хьелльрунн. – В гавань зашёл корабль.
– Мы только что с улицы, – изумился Стейнер.
– Сами гляньте, если мне не верите. – Хьелльрунн упрямо вздернула подбородок.
– Если ты не против, я бы лучше занялся обедом, – ответил отец, не глядя детям в глаза. – Раз корабль – значит, имперцы.
– И Тройка Зорких, – добавил Стейнер, ощутив знакомый страх, какой всегда вызывал Святейший Синод.
– Не думаю. – Хьелль по очереди посмотрела на отца и брата. – Не в этот раз. Сами увидите.
– Поспорила с дядей Вернером, что заманишь нас к заливу? – поинтересовался Стейнер, вышагивая по наезженной дороге к побережью.
– Я дядю сто лет не видела, – возразила Хьелльрунн, не отрывая взгляда от серо-голубого зыбкого моря.
Дождливая мгла давила на плечи, но любопытство разгоралось всё сильнее.
– Вон он, – указал Марек.
По большей части в гавань Циндерфела заходили рыбацкие лодки – купцы не жаловали это место. Лишь жестокие бури Холодеющего океана вынуждали капитанов искать прибежище в сонном городишке.
– Корабль, – удивился Стейнер. – И, кажется, фрегат. Не понятно только, зачем его выкрасили красным.
– Ты прав, – согласился отец. – Это фрегат, но подобных я прежде не видел.
Минуя дома, они прошли извилистыми улочками и по узкой мощёной дороге спустились на побережье. С приглушённым рёвом Призрачное море набегало на галечный пляж и, отступая, оставляло пену и водоросли. Стейнер с интересом разглядывал изящный корабль – он стоял на якоре, сложив паруса, будто крылья. Издали матросы на палубе казались неугомонными муравьями. Всё судно от носа до кормы было бордовым, лишь грозно выделялась чёрная носовая фигура, раскинувшая крылья по бортам.
– Что это? – удивился Стейнер.
– Ворон, – объяснила Хьелльрунн. – Видимо, в честь Се или Вентера.
Стейнер нахмурился.
– Снова твои сказочки?
– Се и Вентер – вороны Фрейны.
– Значит, корабль не имперский, – решил Марек.
– Старые боги у них не в почёте, – добавил Стейнер.
– Богини. Не боги. Фрейна – богиня. – Хьелльрунн закатила глаза. – Покровительница зимы, мудрости и смерти.
Народ высыпал из домов и лавок, чтобы поглазеть на багровый корабль. Родители крепко прижимали детей и обменивались тревожными взглядами.
– Все имперские корабли сейчас должны быть на юге, – вспомнил Марек. – Терзают Шанисронд и сопровождают торговые суда в Пепельный залив.
– Наверное, пираты, – с улыбкой сказал Стейнер, чтобы подразнить сестру.
Хьелльрунн оглядела город и поморщилась.
– Интересно, сколько они дадут за глупого недоучку-кузнеца?
– Раз не умею читать – сразу глупый? – прорычал юноша сквозь зубы.
– Больно тихие для пиратов, – заметил отец. – Думаю, просто решили подлатать судно, – добавил он и, развернувшись, побрёл вверх по склону.
– Ну и кто же это тогда? – спросил Стейнер вдогонку. Долго ещё среди жителей не утихнут разговоры о фрегате.
– Не знаю. – Марек нахмурился и откашлялся.
Хьелльрунн остановилась и оглянулась. Она смотрела отрешённо, будто видела нечто, недоступное глазам брата. С таким взглядом она возвращалась из лесов и говорила о старых преданиях.
– Быть беде, – заявила девушка. – Добром это не кончится.
Слова звучали холодно и безжизненно, словно вторили небу над головой. Хьелль обернулась к Стейнеру, и он с трудом подавил дрожь. Было в его сестре что-то странное, чему не подберёшь названия, и он боялся, что правда очень скоро откроется.
– Эй, Стейнер! Привет! – Кристофин стояла на пороге таверны и озорно улыбалась, скрестив на груди руки.
Она была ровесницей молодого кузнеца, училась лучше всех и никогда не грубила старшим, правда уже два года как окончила школу.
Тусклый день выцветал, и на побережье опустилась тишина, будто все четыре ветра выжидающе затаили дыхание.
– Привет, – отозвался Стейнер. – Работаешь?
– Как обычно. Расплачиваюсь за то, что родилась в семье трактирщика.
– Дядя здесь?
Кристофин кивнула.
– А ты только ради него заглянул?
– Никогда не знаешь, с кем столкнёшься в таком месте, – пожал плечами юноша.
Они обменялись улыбками, и Стейнер задумался, о чём ещё заговорить. Некоторое время дочь трактирщика разглядывала его, но вскоре отвела взгляд.
– Что тебя выманило на улицу в такой холод?
Кристофин кивнула в сторону гавани, где горели огни корабля, будто звёзды рассыпались в море.
– Наш новый приятель, хотя его, конечно, уже не видно.