– Какие новости? – спросил Стейнер.
– Хуже не придумаешь, – ответила девушка. – На берег высадились десятка два солдат. Заняли в «Тлеющем Знамени» все комнаты.
– Имперцы?
– Наверняка Синод, – предположила Кристофин. – Припозднились они в этом году.
– Значит, Испытание, – понял Стейнер, думая о сестре. В этом году ей предстояло пройти ритуал в последний раз, но мысль не утешала. – Впустишь? Или мне замёрзнуть насмерть? – Юноша через силу улыбнулся.
– А если вход платный? Скажем, один поцелуй? – Кристофин склонила голову к плечу.
И откуда вдруг такой игривый тон? Конечно, молодой кузнец на неё заглядывался. Как и весь Циндерфел.
– Больше у меня ничего и нет, – ответил Стейнер.
– А пиво? Чем за него платить собираешься?
Юноша побренчал мелочью в кармане.
– А может, и есть.
Кристофин спиной толкнула дверь, и Стейнер ощутил укол разочарования – видимо, поцелую всё-таки не быть.
В таверну набилось полно разномастного народу от старых морских волков до розовощёких юнцов. С потолочных балок свисали яркие лампы, а нос приятно щекотала смесь пивного духа и застарелого табачного дыма.
– Он там, – указала Кристофин.
Они протолкнулись через плотную толпу моряков в дальний угол, где в уединении сидел дядя Вернер.
– Привет тебе, юный Стейнер!
Закинув ноги в тяжёлых ботинках на стол, Вернер чистил ногти коротким ножом. Это был светловолосый человек с лицом, глубоко побитым ветрами и дождём, и остриженной бородой не в пример большинству мужчин в Циндерфеле.
– С возвращением, бродяга, – ответил Стейнер.
– Садись. Или падай на стул. Выглядишь неважно. Марек тебя не кормит?
– Денег нет, на еду едва хватает. Ну, ты знаешь.
Вернер поднялся и неуклюже приобнял юношу.
– Кристофин, пива моему племяннику и тарелку рагу с хлебом. На эти кости не помешает нарастить немного мяса.
Девушка приостановилась и оглядела молодого кузнеца с ног до головы.
– Это точно.
Она растворилась в толпе, но Стейнер упрямо искал её взглядом.
– Вот так Фрёйины штучки! – воскликнул Вернер. – Меня не было всего неделю, а ты успел охмурить Кристофин. Я не осуждаю, не подумай.
– Тише ты! Я пока не предложил ей встречаться, – шикнул Стейнер и подался вперёд. – Мы скучали. Я скучал. Где ты был?
– А, да так. – Вернер отпил из кружки. – Ничего интересного. Возил копчёную рыбу в Хельвик.
– Хельвик? Местный рынок уже не годится?
Вернер только улыбнулся. Расспросить подробнее его племянник не успел – подошла Кристофин с видавшим виды деревянным подносом и такой же потрёпанной пивной кружкой.
– Спасибо, – поблагодарил Стейнер.
– Скоро принесу рагу, – обещала подавальщица и вновь затерялась среди посетителей.
– Вид у тебя, будто плечами весь мир подпираешь, – заметил Вернер.
– Волнуюсь за Хьелльрунн, вот и всё. Со дня на день пройдёт Испытание. Никаким колдовством она, конечно, не владеет, но вечно болтает о богинях и знаках… Людям становится не по себе. – Стейнер уставился в кружку. – И мне тоже.
– Хоть бы на год оставили нас в покое, – почти прорычал дядя. – Нордвласт – не часть Империи.
– Можно подумать, это им когда-то мешало.
Синод обшаривал все города и деревни на континенте Винтерквельд и даже соседние Обожжённые республики: Свингеттевей, Ваннеронд, Дракефьёрд и Нордвласт – все они смирились с этим, но отказались отдавать своих детей воинственной Империи.
– Зачем мы их пустили? – недоумевал Стейнер. – Почему год за годом позволяем отбирать наших детей? Почему до сих пор не взбунтовались? Пусть Марек дальше уклоняется от разговора, а я уже взрослый и хочу честных ответов.
– Честных ответов, значит? – пробормотал Вернер. – Обожжённые республики не входят в состав Империи, и такова цена, чтобы сохранить независимость. Никто из нас не выстоит дольше пары месяцев против вторжения имперцев.
В очаге плясало пламя, и, глядя на него, они потягивали пиво и воображали ужасы войны, разграбленные города и деревни. Мысли Стейнера вернулись к сестре.
– До чего же она… странная – все эти амулеты из веточек и вороньи перья. Вылитая ведьма, а ведь я её брат.
– Брат не называет сестру во весь голос «ведьмой».
– Прости. – Парень огляделся, но рыбаки и местные жители большей частью говорили о своём.
– Всё будет хорошо, – пообещал Вернер, и Стейнеру хотелось верить в это.
– Уже пару десятилетий здесь не встречалось колдовских меток.
Не успел молодой кузнец закончить фразу, как тут же вспомнил сестру, девочку с копной нечёсаных волос и отстранённым взглядом. С какой тоской она смотрела на красный корабль. Жуткое чувство, что Хьелль провалит Испытание, впилось в Стейнера ледяными пальцами. Зоркие станут вынюхивать, объявят, что она осквернена драконьей силой, и больше они её не увидят.