— Запри покрепче, — сказала Корнелии Вилл. — И сделай так, чтобы они ее не открыли.
Корнелия положила ладонь на замок и сосредоточенно сдвинула брови. Из механизма послышались отчетливые громкие щелчки.
— Второпях они ни за что не найдут ключ, — удовлетворенно сказала она. И мы побежали к воротам.
Там тоже оказался замок (детская игрушка для Корнелии), но охраны не было, только переговорное устройство, через которое общался шофер, доставивший продукты и нас. Мы вышли за ворота и направились вверх но склону холма, к загону для овец, в котором оставили велосипеды. — Как вы думаете, они за нами погонятся? — с тревогой спросила Тарани. — Вряд ли, — пропыхтела я, карабкаясь на холм. — Без Гатора, который ими командует, они шагу не ступят.
— Может быть. — Вилл откинула волосы со лба хорошо знакомым мне решительным жестом. — Но все равно лучше не медлить. — Она посмотрела на Кида, который стоял, дрожа на зимнем ветру. В сарае было тепло, и на парне была лишь тонкая белая рубашка. — Хочешь домой?
— Я же сказал, не могу.
— Но если бы смог… если мы тебе поможем… хочешь?
Он ответил не сразу, но когда заговорил, его голос дрожал от сдерживаемого пыла.
— О, да, — прошептал он. — Больше всего на свете. Больше всего во всех мирах!
— Тогда, — сказала Вилл, — думаю, нам нужно поговорить с Оракулом.
Посреди Великого Небытия стоит неприступный Храм Братства — Кондракар. Очень, очень далеко от старого овечьего загона, приткнувшегося на заснеженном склоне холма. И все-таки… Если Вилл достает Сердце Кондракара, мы попадаем туда за одно мгновение. Иногда мы оказываемся там полностью — и душой, и телом. Иногда туда переносится только наш разум. Но в любом случае Кондракар совершенно реален.
Зал с множеством высоких колонн. Тихое присутствие Оракула…
«Вы привели ко мне Изгнанника».
— Да, — сказала я. — Мы надеялись… мы хотим отвести его домой.
«Он нарушил законы своего народа. Нарушил сознательно».
— Но он раскаивается! И очень хочет домой. И… и ему нельзя оставаться в Хитерфилде. Хоть он этого и не хочет, его музыка причиняет людям боль.
«Значит, Стражницы Кондракара, вы хотите ему помочь?»
— Очень хотим! Но не знаем, что можно сделать.
«Милосердное побуждение. Нельзя отвергать поступки, продиктованные милосердием. Только знайте: вы можете отправиться на Бард. Но Страж-зверь, поставленный Старейшинами, действует по закону, и, чтобы пройти мимо него, вы не сможете воспользоваться Сердцем».
— Но… но как же мы справимся с ним? — я хорошо знала: без Сердца наши силы очень малы и часто непредсказуемы.
«Вот это вам и предстоит выяснить. Вы все еще хотите попытаться?»
Я плохо видела остальных, но чувствовала их рядом с собой — мы все соприкасались с Сердцем. И я ощутила их согласие.
— Да, — ответила я.
И миры сместились.
В ушах стоял непрестанный свист ветра. Серый песок у нас под ногами издавал запах пепла. А над головой нависало тусклое серое небо, не озаренное ни луной, ни солнцем.
— И это — Бард? — с недоверием спросила я. Слушая музыку Кида, я представляла себе мир полей и рощ, ручьев и быстрых рек, наполненный звуками пастушьей флейты, льющимися издалека. Но этот мир не оправдал моих ожиданий! Кид покачал головой.
— Нет, — ответил он, повысив голос, чтобы перекричать ветер. — Это… место, где сидит Страж-зверь. Это даже не мир, а так… нечто промежуточное.
Я обрадовалась. Невесело было бы жить здесь!
Пески зашевелились. Если стоишь на месте, то начинаешь медленно тонуть в них, поняла я. Мои ноги уже погрузились в песок по щиколотку. Неужели, если постоять подольше, можно просто… исчезнуть? У меня зародилось страшное подозрение, что дело обстоит именно так.
— Надо идти без остановок, — сказала Вилл.
— Я утопаю! — воскликнула Тарани.
— Мы все утопаем, — ответила я. — Тут нельзя долго стоять на одном месте.
— Здесь нет ничего прочного, — подтвердил Кид. — Ничего, кроме Страж-зверя.
Мы с трудом побрели вперед; ветер свистел вокруг нас, швырял в лицо песок, острый и колючий.
— Где этот зверь? — спросила Тарани, оглядываясь в тревоге. — Далеко до него?
— Не знаю, — ответил Кид. — Я был здесь дважды, пытался пройти… — Он запнулся, будто стыдился своих попыток обойти решение Старейшин. — Оба раза он внезапно появлялся неведомо откуда.