Неделю после возвращения из дома отдыха, Маша провела дома. Неожиданно для себя и еще большему удивлению мамы, она купила новые обои и, получив примерное представление о процессе их оклейки на стены, обновила у себя в комнате унылый пейзаж, который за столько лет ей порядком надоел. Для первого раза вышло вполне прилично. Правда, она пожалела, что перед этим не покрасила потолок, но это было не столь важно. Переставив мебель, она по-новому взглянула на свою комнату, и осталась чрезвычайно довольна проделанной работой. Мать была рада, что Маша оказалась такая рукастая и никак не могла взять в толк, в кого она такая, поскольку ни она, ни покойный супруг, даже гвоздя толком не могли забить в квартире, не говоря о том, чтобы что-то сделать.
За домашними хлопотами время пролетело незаметно быстро, а вместе с ним и отпуск. В понедельник Маша вышла на работу. Загорелая и отдохнувшая, она вошла в отдел, словно впорхнула на крыльях и конечно, первым делом, поделилась со всеми, как она провела отпуск. Ближе к обеду, она по делам отправилась в бухгалтерию и по дороге встретила Ксению Михайловну.
— Машенька, привет. Рада тебя видеть. Как отдохнула?
— Спасибо. Замечательно.
— Как хорошо, что я тебя встретила, — произнесла та и, взяв Машу под руку, с заговорщицким видом, отвела её в сторону.
— Ты, знаешь, тобой тут интересовались.
— Мной? Надеюсь не из милиции?
— Ох, ну ты и шутница. Нет, один видный мужчина, между прочим, иностранец.
— И что ему от меня было нужно?
— Естественно твой номер домашнего телефона.
— Телефона?
— Ну да, телефона. Помнишь, ты меня так выручила, перед отпуском. Так вот, ты, можно сказать, убежала, а буквально пять минут спустя, ко мне подходит мужчина из группы и на ломанном русском языке, начинает выяснять про тебя подробности. Дескать, как зовут, и нельзя ли с тобой встретиться.
— А вы что же?
— Я ему так и объяснила, что ты в отпуске, будешь через месяц.
— Ой, Ксения Михайловна, мало ли кто мог мной интересоваться. Подумаешь, Дон Жуан, какой нашелся. Спросил и исчез, всего-то делов.
— Не скажи. Он спустя неделю вновь объявился, разыскал меня и снова попросил твой домашний телефон.
— Надеюсь, вы не дали?
— Как можно, откуда я знаю, зачем ты ему понадобилась, и потом, все-таки иностранец. Конечно же, я сказала, что столь сугубо конфиденциальная информация, как номер телефона, да еще домашний, может дать только его владелец. Поэтому, если ему так нужно с тобой встретиться, пусть приходит после шестого июля.
— Ксения Михайловна, вы просто дипломат.
— Стараюсь Маша.
— Спасибо. А вы не запомнили, какой он из себя?
— В смысле интересный?
— Считайте, что так.
— Вполне, я бы даже сказала очень. Брюнет, с бородой. Очень солидно выглядит.
— Я думаю, что он вряд ли появиться снова.
— Почему? — печально произнесла та.
— Потому что наверняка это был представитель симпозиума или конгресса. Вы же сами мне тогда сказали, что это внеплановая делегация, так что он сидит сейчас, по всей видимости, дома и давно забыл про меня.
— Ну, ты не расстраивайся, хорошо?
— Не буду, — улыбнувшись, ответила она, и пошла в бухгалтерию.
Вернувшись после обеда на рабочее место, она посмотрела на календарь, стоящий у нее на столе. На нем значилось, понедельник шестое июля.
Интересно, — подумала Маша, взяв ручку в рот и задумчиво глядя в окно, — это был тот, о ком я подумала, или кто-то другой? В любом случае, Бог с ним, — и она погрузилась в повседневную работу.
К концу дня, когда сотрудники стали собираться домой, она позвонила маме и спросила, не надо ли чего купить по дороге. Та ответила, что была в магазине и сама все купила, поэтому ждет её к ужину. Она по привычке посмотрела на себя в зеркало, поправила прическу, подушилась и, перекинув сумочку через плечо, направилась домой.
День был чудесный, по-настоящему летний, солнечный и теплый. И хотя солнце уже постепенно стало клониться к закату, а спешащие дачники ближнего Подмосковья, ехали с работы за город, создавая пробки в сторону области, настроение у Маши было отличное. Она забыла про давешний разговор с Ксенией Михайловной и, открыв служебную дверь, оказалась на улице. Пройдя вдоль здания, она направилась вдоль скамеек к главным воротам и сразу же обратила внимание на мужчину, который явно кого-то поджидал, поскольку стоял с большим букетом ослепительных алых роз в руке. Они поравнялись с ним, и в этот момент, он слегка опустил букет, и она увидела его лицо. Это был он, тот самый экскурсант, который заговорил с ней о Греции, и о котором она подумала, после разговора с Ксенией Михайловной.