— А вы как хотели? Чтобы жить без забот, не надо было жениться.
— Не скажите. У меня приятель до сих пор ходит в холостяках, так у него затрат куда больше чем у меня.
— На женщин?
— Не угадали. Купил тачку, так вкладывает в неё такие деньги, с ума сойти можно. То диски литые, то стерео аппаратуру, то еще чего-то купит. Год прошел, а он уже о другой мечтает.
— Проблемы, — произнесла она и улыбнулась.
— Точно, нам бы его.
Я раздвинул занавеску и устремил взгляд в окно, в котором одновременно с пейзажем, просматривался профиль попутчицы.
— Наверное, возвращается домой к мужу, — подумал я, — Интересно, чем он занимается, скорее всего, бизнесмен, если судить по тому, как одета она и дети. Впрочем, сейчас не поймешь. Иная колесит на джипе, а на ней курточка, как на подростке, а в гардеробе даже шубы нет. А зайдешь в метро, так то и дело можно встретить женщину в норковой шубе до пят стоимостью в пять тысяч зеленых. Так что, поди, разбери, кто из них бизнес вуман, а кто работяга.
— Опять созерцаете унылый вид за окном?
— Да нет, просто задумался.
— О жизни?
Я улыбнулся и произнес:
— Расхожая фраза. Что размышлять о жизни. Она течет сама по себе, её не остановить, не переиначить. Кто знает, что ждет за поворотом, может удача, может потеря. Все в руках судьбы.
— Вы фаталист?
— Не то чтобы, но никогда не скрывал, что плыву по течению, как лодка без парусов.
— Это только кажется, что вы плывете: все равно, любое, даже самое мелкое, решение принимается, а значит, все в руках человека, а не судьбы.
— Смотря как на это посмотреть. Чистая случайность или старательно обдуманное решение, в любом случае, это судьба. Можно сто раз подумать, а потом окажется, что поступил неправильно.
— Все это бесспорно, но…
— Но вы со мной не согласны?
— Будем считать, что так.
— Не буду спорить.
Наступило неловкое молчание. Я снова устремил свой взгляд в окно. Мария Викторовна наклонилась и, прикрыв одеялом торчащие Машины ноги, взяла с полки сумочку. В этот момент в купе постучали. Она приоткрыла дверь, и, увидев стоящую в дверях проводницу, сделала жест рукой, показывающий, что в купе спят.
— Чай будете?
— Да, а вы? — и она посмотрела в мою сторону.
— Пожалуй, за компанию, — произнес я.
— Два стакана, — и прикрыв дверь в купе, добавила, — они еще часа два проспят.
— А ночью? — вырвалось у меня.
— Не волнуйтесь, они за день так измотались, что в девять лягут и до самого утра проспят.
— Я не в том смысле.
— Все нормально. Я же понимаю. Сама когда-то терпеть не могла ездить не то что в купе, в самолете, рядом с пассажирами с детьми. Поэтому стараюсь привить дочерям понятие такта и достойного поведения в общественных местах, но пока слабо получается.
— Дети, что вы хотите?
— То и хочу, чтобы вели себя иначе.
— Стоит ли?
— Стоит, очень стоит.
— Вам виднее.
— Это точно.
Снова наступила пауза в разговоре, а вскоре в купе опять постучали, и проводница просунула в открытую дверь два стакана чая и пару кубиков сахара.
Я взял их у проводницы и поставил на стол.
— Не желаете перекусить?
— Мы же недавно ели! — Ответ Марии Викторовны был так откровенен, что я вовсе не обиделся, хотя при других обстоятельствах, эта фраза могла означать, — Сколько можно есть?
— Сладкое не еда, так, баловство и не более того.
— Ну, раз так, а у вас есть что-то вкусное? — и снова фраза была сказана без кокетства, а вполне естественно.
— Смотря, что считать вкусным, — я достал из-под стола портфель и выудил из него два пакетика с нарезкой, банку печеночного паштета, батон уже порезанного на ломтики белого хлеба и, заглянув внутрь портфеля, произнес:
— Есть еще два апельсина и два банана, но их, наверное, лучше оставить девочкам, как вы считаете?
— Спасибо, мы так опаздывали на поезд, что ничего не успели взять с собой, рассчитывая сходить в местный ресторан и что-то купить.
— Если не хватит, можно сходить, а сейчас прошу, и я демонстративно подвинулся к окну, предлагая ей присесть ближе к столу.
Поезд постукивал на стыках рельсов и с каждой минутой приближал нас к дому. Горячий чай с бутербродом навеяли сон, и я даже зевнул, после чего произнес:
— Может, вы хотите отдохнуть?
— Если не возражаете?
— Конечно, — и я вышел из купе.
Вскоре она открыла дверь, стоя передо мной в домашнем халате и предложила мне пройти и переодеться. Я вернулся в купе, скинул свитер и брюки и, натянув тренировочный костюм, устроился на верхней полке. Вскоре Мария Викторовна вошла и, расположившись внизу, достала книгу. Я некоторое время лежал, думая то о попутчице и её детях, то о предстоящем докладе по поводу проведенных во время командировки работ. Потом на память пришла статья, которую прочел накануне и вскоре я сомкнул веки и благополучно заснул.