— Но почему ты так считаешь?
— Потому что я прожила достаточно много, чтобы оценить поведение человека, и вижу, какие чувства владеют им.
— Ну не знаю, ты прямо Кашперовский, какой-то, или прорицательница. Может, и по руке мне погадать сможешь?
— А вот это я в тебе первый раз наблюдаю.
— Что именно?
— Вот то самое.
— Что именно?
— Колючий характер.
— Какой есть.
— Зря, ты ведь не такая. Не пойму только зачем настраивать себя на такой лад.
— Я и сама не знаю, — неожиданно произнесла Маша, и Мария Андреевна сразу почувствовала печальные ноты в голосе дочери. Она повесила полотенце на ручку холодильника и присела рядом.
— Я тебе так скажу. Не любишь его, сразу скажи и не «пудри мужику мозги», как в народе говорят, а если сама не знаешь, тогда прежде чем ответить крепко подумай. Прости, но любовь к Анатолию крепко затуманила тебе мозги, вот ты и не можешь никак переключиться. Все сравниваешь.
— Ничего я не сравниваю.
— Сравниваешь, а то я не знаю. Еще как сравниваешь. Любовь, дорогая моя, иногда веревки вьет из человека, особенно из женщины. Ты вроде сопротивляешься, а сама не замечаешь, как она уже косичку сплела. А вот расплести её, ой как трудно и больно. Так и ты. Поселился в твоем сердце один и пока не выйдет, другому зайти в него трудно. А уж двоим, точно не поместиться. Вот потому и мается человек. Такова жизнь, и ничего тут не поделаешь.
— Так что же мне делать, мама, посоветуй?
— А вот тут я тебе не советчик. Это ты сама должна решать. В любви советчиков не ищут, даже у матери.
Маша положила голову матери на колени и тихо произнесла:
— Как хорошо быть маленькой. Игрушки, школа. Ни забот, ни хлопот, ни сердечных страданий. А тут, — и она пустила слезу.
— Горе ты мое, луковое. В жизни еще столько всего будет, а ты уже нюни распустила. Ты посмотри лучше на себя. Да Курочкина против тебе, цыпленок.
— Какая еще Курочкина?
— Как какая, мисс Мира 92, вон недавно по телевизору показывали.
— Скажешь тоже, — утирая слезы, произнесла Маша.
— То и скажу. Слезами делу не поможешь. И еще, не только сердцу внимай, но и разуму. Присмотрись к нему, а там видно будет.
— Ты так считаешь?
— Да, так считаю.
Глава 3
Василис позвонил на следующий день в воскресенье. Маша еще лежала в постели и, подняв трубку, невольно взглянула на часы. Было начало одиннадцатого.
— Господи, ну кто такую рань решил позвонить?
— Алло, это Мари, — раздался в трубке знакомый голос.
— Да, — ответила Маша, пытаясь придать голосу менее недовольный характер, что явно плохо удалось, так как в ответ она услышала:
— Я понял, что разбудил, прошу простить. Дело в том, — он сделал паузу и добавил, — я вечером должен по делам улететь на родину, на неделю, возможно две, но прежде чем улететь, очень хотел бы вас видеть.
— В котором часу ваш самолет?
— В 21–25.
— Понятно, — ответила Маша и еле удержалась, чтобы не зевнуть, — хорошо, какие у вас предложения насчет встречи?
— Давайте просто прогуляемся, погода чудесная, потом посидим где-нибудь в ресторане. Принимаете мое предложение? — и Маша уловила в его голосе новые интонации. Ей показалось, что он просил её, но не так как раньше, а иначе, словно боялся, что она откажет, сославшись на усталость или плохое самочувствие.
— Только мне надо время чтобы собраться.
— Конечно, в двенадцать у Ленкома, вас устроит?
— Постараюсь, не опоздать.
— Я буду ждать в любом случае.
— Хорошо, — со смешинкой в голосе, произнесла Маша. Положив трубку, она посмотрела на потолок и, откинув одеяло, побежала в ванную.
Сидя в комбинации перед туалетным столиком и приводя лицо в порядок, она увидела отражение заглянувшей в её комнату матери.
— Далеко собираешься?
— Василис звонил, предложил прогуляться по Москве. Так сказать буду персональным гидом, — ответила Маша, повернувшись лицом к матери, держа в руке кисточку для туши.
— Когда тебя ждать?
— Не очень поздно. Он сегодня уезжает на родину.
— Надолго?
— Сказал, что на неделю-две, — она снова повернулась к зеркалу и продолжила заниматься макияжем.
— Передай от меня привет, — и, повернувшись, она вышла.
— Обязательно.
Маша вышла из метро, обогнула здание издательства Известия и, перейдя через улицу, свернула к зданию Ленкома. Еще издали она увидела Василиса, который поджидал её у входа в театр, держа в руках цветы. Увидев Машу, он помахал ей рукой и поспешил навстречу.