— А может, я вначале рассмотреть его хочу со всех сторон, а потом сказать, да или нет.
— А, ну если так, то извини. Только я не замечала раньше у тебя таких закидонов.
— С годами люди меняются.
— Ой, какие годы, ты чего, уже тридцатник разменяла?
— Нет, но…
— Понятно, тогда молчу.
— Чай будешь?
— Буду.
Маша сняла с плиты чайник, достала из шкафа заварку и недоеденную с прошлых выходных, коробку конфет.
— Он подарил? — спросила Зоя, открывая коробку и рассматривая крышку с красивыми надписями на английском и немецком языках.
— Он.
— И как, есть можно, или наши лучше?
— Обычные конфеты.
Зоя взяла конфету и откусила.
— Обычные, ты права.
— А ты что ожидала, что они особенные?
— Да нет, так просто. Слушай, ты хоть в двух словах скажи какой он.
— Ну, так, — Маша на секунду задумалась, представив себе образ Василиса со стороны, и ответила, — высокий, статный, с небольшой бородой.
— И всё? — спросила Зоя, делая глоток чая из чашки, — а глаза, волосы, голос.
— Ой, Зой, ну что я присматривалась, к нему что ли.
— Зоя закашлялась, подавившись, и Маша постучала ей по спине.
— Нет, Машка, с тобой не соскучишься. Только что мне говорила, что должна рассмотреть его со всех сторон, и тут же говоришь, что не присматривалась.
Понимая, что Зоя права, Маша смутилась, и словно оправдываясь, произнесла:
— Как тебе сказать, я и, правда, сама не могу разобраться в своих чувствах. Все так внезапно произошло, что до сих пор не могу опомниться. Ты сама посуди, три раза встретились, практически ничего не знаем друг о друге, и вдруг на тебе, выходи замуж или расстанемся навсегда.
— А что тут такого. Любовь, как в романах. Кстати, а ты не спросила его, был он женат или нет, есть ли дети?
— Ничего я не спрашивала. Но, скорее всего не был.
— А ты как определила?
— На приеме, посол обмолвился, что он закоренелый холостяк и удивился, как это мне так быстро удалось его заарканить.
— Так прямо и сказал?
— Ну не совсем так, но что-то в этом духе.
— С тобой все ясно.
— И что тебе ясно?
— То и ясно, что по-моему, ты и впрямь заарканила мужика. Другое дело, что ты никак не поймешь одного…
— И чего же я такого не пойму?
— Думаю, что хочешь ты того или нет, он тебе тоже не безразличен.
— Что ты говоришь, и с чего это ты так решила?
Зоя вдруг мечтательно посмотрела на Машу и ответила:
— Это только кажется, что мы про себя все знаем, а на самом деле, жизнь сама решает за нас многое, и тогда понимаешь, какая ты на самом деле.
— Это ты о чем?
— Так ведь я не одна ездила в Анапу.
— Как не одна, а с кем?
— С Ленькой.
— Да ты что. Вы же уже год как не встречались. Если мне память не изменяет, он ни слова не говоря, уехал после университета в какую-то экспедицию и о нем ни слуху не духу, а ты за год ни слова мне о нем. Я ничего не понимаю.
— А что тут понимать, Маша. Я сама себя не понимаю. Уехал он и словно вакуум наступил вокруг меня. Мужики шарахаются, как черт от ладана.
— Ну, с твоим-то языком, это понятно.
— Вот именно, а что делать, привычка, вторая натура. Короче, единственный человек, который меня терпел, уехал. И знаешь, только тогда я поняла, что без него тоска.
— Да ты что, а мне ни слова.
— Веришь, приду с работы, и волком выть хочется, впору, собрать манатки и за ним, в тайгу или пустыню, туда, где он.
— А он что, за это время тебе ни строчки не написал?
— Два месяца спустя, пришло письмо, потом еще. Писал, как он там живет, чем занимается, как работает и так далее, и ни строчки о любви.
— Ни строчки?
— Ни строчки.
— А ты?
— А что я? Я тоже писала, как работаю, все в том же духе.
— Ну и дура.
— Верю, потому не сержусь.
— Зой, прости. Сама такая.
— Да ладно тебе. Знаю, что дура. Короче, приехал в Москву, аккурат, ты в отпуск уехала. Он заявился с рюкзаком, бородатый, обросший как медведь. Ну, ты помнишь его, щуплый как пацан, а тут вваливается этакий таежный мужик. Я даже не узнала его сначала. Потом смотрю, Леня. Сердце, как застучит…
— Ну?
— Что ну, короче, переспали мы с ним.
— Да ты что! Прямо так сразу?
— Маш, ну ты че, как детский сад. Не сразу конечно, а спустя пару дней.
— А дальше?
— Что дальше, дальше, то, что он всего на неделю приехал по делам экспедиции. Оказывается, он где-то в Монголии. Взахлеб рассказывал, звал с собой, уговаривал.
— Подожди, а между вами-то что?